Владимир Кочетков ©
Очень опасное мероприятие.
пьеса
Лирическая комедия
Действующие лица:
Елена Сергеевна Ткачева.
Вадим Петрович - ее муж.
Антон Николаевич - сосед.
Действие 1.
Все события происходят в квартире Ткачевых.
Сцена 1
(Появляется Елена Сергеевна, она явно спешит. Просматривает свой гардероб.
Звонит телефон).
ЕЛЕНА СЕРГЕЕВНА. Алло? Да, я дома. Собираюсь, собираюсь. Не опоздаем, не
переживай. Едешь? Хорошо, успею, успею. Я понимаю, очень важно, очень. (Вешает
трубку). Еще бы, день рождения любимой жены начальника, важнейшее корпоративное
мероприятие. Надо выглядеть хуже жены начальника, это я понимаю. Но как это
сделать? Я же не виновата, что у начальника такая жена.
(Звонок в дверь).
ЕЛЕНА СЕРГЕЕВНА. Кто там еще? (Подходит к двери). Кто там?
АНТОН НИКОЛАЕВИЧ. Голос неразборчиво.
ЕЛЕНА СЕРГЕЕВНА. Сосед? (Смотрит в дверной глазок). Я вас не знаю. Что? Просто
не узнаю? Что вы говорите? А должна узнать? Присмотреться? Присматриваюсь. Да,
что-то знакомое.
(Открывает дверь. На пороге Антон Николаевич).
АНТОН НИКОЛАЕВИЧ. Здравствуйте и простите Бога ради, я не хотел вас напугать. Вы
меня узнали?
ЕЛЕНА СЕРГЕЕВНА. Узнала, кажется.
АНТОН НИКОЛАЕВИЧ. Я живу в соседнем подъезде.
ЕЛЕНА СЕРГЕЕВНА. И что?
АНТОН НИКОЛАЕВИЧ. Я сбрил бороду.
ЕЛЕНА СЕРГЕЕВНА. Да?
АНТОН НИКОЛАЕВИЧ. Три дня назад.
ЕЛЕНА СЕРГЕЕВНА. И теперь проверяете на соседях, удачно ли побрились?
АНТОН НИКОЛАЕВИЧ. Елена Сергеевна, меня зовут Антон, Антон Николаевич. Вот.
ЕЛЕНА СЕРГЕЕВНА. Очень интересно. И что?
АНТОН НИКОЛАЕВИЧ. Вы Елена Сергеевна не беспокойтесь. Я сбрил бороду специально.
Представляете? Впервые за пятнадцать лет! Поэтому вы меня не сразу узнали. Меня
никто теперь не узнает.
ЕЛЕНА СЕРГЕЕВНА. Что вы говорите?
АНТОН НИКОЛАЕВИЧ. Очень необычное состояние. Я еще сменил гардероб, посмотрите.
Все из секонхенда. Видите?
ЕЛЕНА СЕРГЕЕВНА. Вижу.
АНТОН НИКОЛАЕВИЧ. Выбирал самое никудышное.
ЕЛЕНА СЕРГЕЕВНА. Долго выбирали?
АНТОН НИКОЛАЕВИЧ. Долго. Оказывается, выбирать трудно не только хорошее, но и
плохое.
ЕЛЕНА СЕРГЕЕВНА. Что вы говорите? Выбирать всегда трудно.
АНТОН НИКОЛАЕВИЧ. Точно. Тяжка ноша изобилия. А так… Чувствую себе другим
человеком. Вот. Можно я войду?
ЕЛЕНА СЕРГЕЕВНА. Вы уже вошли.
АНТОН НИКОЛАЕВИЧ. Да, вошел. Я никогда у вас не был. Вот. Красиво. Уютно. У вас
хороший вкус.
ЕЛЕНА СЕРГЕЕВНА. Спасибо, Антон…
АНТОН НИКОЛАЕВИЧ. Николаевич. Антон Николаевич.
ЕЛЕНА СЕРГЕЕВНА. Антон Николаевич. Вы…
АНТОН НИКОЛАЕВИЧ. А помните, Елена Сергеевна я помог вам донести сумку? Помните?
ЕЛЕНА СЕРГЕЕВНА. Нет… не помню.
АНТОН НИКОЛАЕВИЧ. Два года назад? Не помнете? А я помню. Было очень скользко,
холодно. А сумка действительно тяжелая. Вы сказали, что у вас сломалась машина…
ЕЛЕНА СЕРГЕЕВНА. Антон Николаевич, я очень спешу, двадцать рублей хватит?
(Достает кошелек).
АНТОН НИКОЛАЕВИЧ. Двадцать?
ЕЛЕНА СЕРГЕЕВНА. Хорошо пятьдесят, достаточно?
АНТОН НИКОЛАЕВИЧ. Я так и думал, так и думал.
ЕЛЕНА СЕРГЕЕВНА. Что думали?
АНТОН НИКОЛАЕВИЧ. Я так и представлял. Забавно, не правда ли?
ЕЛЕНА СЕРГЕЕВНА. Что забавно? Я спешу, возьмите деньги и…
АНТОН НИКОЛАЕВИЧ. Забавно, что вы приняли меня за алкоголика. Действительно
похож?
ЕЛЕНА СЕРГЕЕВНА. Очень.
АНТОН НИКОЛАЕВИЧ. Думаю примет меня за алкоголика, который пришел просить на
опохмелку. Вот. Я старался, чтобы вы именно так и подумали.
ЕЛЕНА СЕРГЕЕВНА. Зачем?
АНТОН НИКОЛАЕВИЧ. Что зачем?
ЕЛЕНА СЕРГЕЕВНА. Зачем старались? Вы не алкоголик?
АНТОН НИКОЛАЕВИЧ. Нет. Я пробовал, и знаете, мне не понравилось и как-то не
получилось.
ЕЛЕНА СЕРГЕЕВНА. Что вы говорите? Редкий случай. Не понравилось? И не
получилось? Удивительно. Вы за чем пришли? Я спешу, понимаете?
АНТОН НИКОЛАЕВИЧ. Понимаю. У жены начальника вашего мужа день рождение,
серьезное мероприятие.
ЕЛЕНА СЕРГЕЕВНА. Откуда вы знаете?
АНТОН НИКОЛАЕВИЧ. Случайно, совершенно случайно. В нашей жизни все случайно и
все закономерно, только не сразу разглядишь. Вот.
ЕЛЕНА СЕРГЕЕВНА. Что разглядишь?
АНТОН НИКОЛАЕВИЧ. Случайности и закономерности.
ЕЛЕНА СЕРГЕЕВНА. Антон Николаевич, что вам нужно?
АНТОН НИКОЛАЕВИЧ. Мне?
ЕЛЕНА СЕРГЕЕВНА. Да?
АНТОН НИКОЛАЕВИЧ. Как бы это сказать… Я очень рад.
ЕЛЕНА СЕРГЕЕВНА. Да неужели.
АНТОН НИКОЛАЕВИЧ. Да. Вы называете меня по имени.
ЕЛЕНА СЕРГЕЕВНА. А у вас кроме имени есть кличка?
АНТОН НИКОЛАЕВИЧ. Нет, клички нет. Вот.
ЕЛЕНА СЕРГЕЕВНА. Что вам нужно? Говорите, как есть.
АНТОН НИКОЛАЕВИЧ. Как есть?
ЕЛЕНА СЕРГЕЕВНА. Да, как есть.
АНТОН НИКОЛАЕВИЧ. Вы как есть, не поверите.
ЕЛЕНА СЕРГЕЕВНА. Я постараюсь.
АНТОН НИКОЛАЕВИЧ. У вас красиво.
ЕЛЕНА СЕРГЕЕВНА. Спасибо я знаю. Так что вам нужно.
АНТОН НИКОЛАЕВИЧ. Я пришел… Извините, смущаюсь. Но ничего, сейчас…
ЕЛЕНА СЕРГЕЕВНА. Постарайтесь.
АНТОН НИКОЛАЕВИЧ. Стараюсь. Вы не поверите.
ЕЛЕНА СЕРГЕЕВНА. Я постараюсь поверить. Мне, знаете ли, некогда сомневаться.
АНТОН НИКОЛАЕВИЧ. Вот. Я так и подгадал. Думаю, приду, когда у вас времени будет
мало. Тогда и сомневаться не будете. Верно?
ЕЛЕНА СЕРГЕЕВНА. Верно, верно. Говорите уже.
АНТОН НИКОЛАЕВИЧ. Говорю. Я пришел к вам свататься. Вот.
ЕЛЕНА СЕРГЕЕВНА. Простите?
АНТОН НИКОЛАЕВИЧ. Свататься к вам пришел.
ЕЛЕНА СЕРГЕЕВНА. А у нас здесь нет невест не выданье.
АНТОН НИКОЛАЕВИЧ. Да, я знаю, знаю. Я к вам пришел.
ЕЛЕНА СЕРГЕЕВНА. Ко мне?
АНТОН НИКОЛАЕВИЧ. Да. К вам. Вот.
ЕЛЕНА СЕРГЕЕВНА. Ко мне значит.
АНТОН НИКОЛАЕВИЧ. Да. Я же говорил, что вы не поверите.
ЕЛЕНА СЕРГЕЕВНА. Почему. Охотно верю.
АНТОН НИКОЛАЕВИЧ. Правда?
ЕЛЕНА СЕРГЕЕВНА. Чистая правда. Я дам вам ответ завтра. А сейчас очень прошу,
уходите. Я спешу. Завтра дам ответ. Честно слово.
АНТОН НИКОЛАЕВИЧ. Я так и думал.
ЕЛЕНА СЕРГЕЕВНА. Что думали!
АНТОН НИКОЛАЕВИЧ. Думал, что вначале вы примете меня за алкоголика, а потом за
сумасшедшего.
ЕЛЕНА СЕРГЕЕВНА. Ну что вы Антон Николаевич. Вы нормальный человек. Даже очень
нормальный. Нормальней многих других. Я вам верю, верю. Завтра приходите.
АНТОН НИКОЛАЕВИЧ. Смеетесь? А мне вот не до смеха.
ЕЛЕНА СЕРГЕЕВНА. Разве я смеюсь? Что вы. Я поняла. Вы пришли ко мне свататься. Я
поняла. Все в порядке. Приходите завтра, я дам вам ответ. Договорились?
АНТОН НИКОЛАЕВИЧ. Вы знаете, я специально алкоголиком прикинулся.
ЕЛЕНА СЕРГЕЕВНА. Да, да, это понятно.
АНТОН НИКОЛАЕВИЧ. Шизофреники иногда представляются алкоголиками, но это перед
докторами, а я вот. (Протягивает Елене Сергеевне бумажку). Прочтите.
ЕЛЕНА СЕРГЕЕВНА. Что это?
АНТОН НИКОЛАЕВИЧ. Прочтите, это справка. Прочли?
ЕЛЕНА СЕРГЕЕВНА. Да.
АНТОН НИКОЛАЕВИЧ. Так что я здоров. Видите.
ЕЛЕНА СЕРГЕЕВНА. Справку вижу.
АНТОН НИКОЛАЕВИЧ. Из психоневрологического диспансера. Написано здоров. Вот.
ЕЛЕНА СЕРГЕЕВНА. Это врачебная ошибка. Все. Все! Уходите немедленно! Слышите!
АНТОН НИКОЛАЕВИЧ. Не пойду я никуда. Вот. Не могу.
ЕЛЕНА СЕРГЕЕВНА. Это почему же?
АНТОН НИКОЛАЕВИЧ. Я люблю вас.
(Пауза).
Сцена 2
ЕЛЕНА СЕРГЕЕВНА. Послушайте Антон Николаевич, я… прошу вас уйти. Я не хочу
думать, шутите вы или нет, разыгрываете меня, издеваетесь, хулиганите или что-то
еще. Не важно. Я хочу, чтобы вы немедленно ушли. Понимаете?
АНТОН НИКОЛАЕВИЧ. Понимаю.
ЕЛЕНА СЕРГЕЕВНА. Уходите.
АНТОН НИКОЛАЕВИЧ. Я люблю вас и пришел к вам свататься.
(Телефонный звонок).
ЕЛЕНА СЕРГЕЕВНА. Алло? Да, почти готова. Что? В пробке стоишь? Хорошо. (Вешает
трубку). Вам повезло, муж задерживается, уходите.
АНТОН НИКОЛАЕВИЧ. Я увидел вас впервые, когда вы переезжали в наш дом. Три года
назад. И сразу влюбился. Сразу, представляете?
ЕЛЕНА СЕРГЕЕВНА. Меня это не интересует. Уходите.
АНТОН НИКОЛАЕВИЧ. Вас не интересуют подробности моей к вам любви? Это печально,
это очень печально. Но я не уйду, не могу, раз уж пришел, буду объясняться. Я
так долго готовился, собирался, даже бороду сбрил, вот, и так просто уйти? Не
могу.
(Садится в кресло).
ЕЛЕНА СЕРГЕЕВНА. Черт! Вы что серьезно! Серьезно это говорите?
АНТОН НИКОЛАЕВИЧ. Абсолютно серьезно. Может чайку попьем, поболтаем.
ЕЛЕНА СЕРГЕЕВНА. Уходите, немедленно! Уходите! Муж вернется, будет скандал!
Уходите!
АНТОН НИКОЛАЕВИЧ. А я вот подозреваю, что не будет скандала.
ЕЛЕНА СЕРГЕЕВНА. Ну да. Муж приезжает домой и видит…
АНТОН НИКОЛАЕВИЧ. Как мы пьем чай.
ЕЛЕНА СЕРГЕЕВНА. И тихо присоединиться к чаепитию, так что ли вы себе ситуацию
представляете?
АНТОН НИКОЛАЕВИЧ. Вот, вот! Именно так и представляю! Кроме того, я буду
рассказывать вам о своей любви и…
ЕЛЕНА СЕРГЕЕВНА. А мы с мужем будем благоговейно внимать вашему рассказу.
АНТОН НИКОЛАЕВИЧ. Точно. Я в вас не ошибся, три года наблюдал за вами.
ЕЛЕНА СЕРГЕЕВНА. Вы? за мной?
АНТОН НИКОЛАЕВИЧ. Да. Как влюбился три года назад, так и наблюдаю. А что мне еще
оставалось делать. Ставьте чайник.
ЕЛЕНА СЕРГЕЕВНА. Уходите! Немедленно! Слышите. Я позвоню в милицию…
АНТОН НИКОЛАЕВИЧ. Звоните.
(Елена Сергеевна решительно берет телефон и набирает номер).
АНТОН НИКОЛАЕВИЧ. Но я ничего неправомерного не сделал. Пришел к соседке
свататься и…
ЕЛЕНА СЕРГЕЕВНА. Вы хулиган.., алло, милиция?
АНТОН НИКОЛАЕВИЧ. Я пришел к вам свататься, это не наказуемо. Я ваш сосед, вы
сами впустили меня в квартиру…
(Елена Сергеевна вешает трубку).
АНТОН НИКОЛАЕВИЧ. Не туда попали?
ЕЛЕНА СЕРГЕЕВНА. Туда.
АНТОН НИКОЛАЕВИЧ. А почему же вы им ничего не сказали?
ЕЛЕНА СЕРГЕЕВНА. Что сказать? Что у меня в квартире сидит жених, которого я сама
и впустила? Это смешно.
АНТОН НИКОЛАЕВИЧ. А представляете, как я себя три года чувствовал?
ЕЛЕНА СЕРГЕЕВНА. Уходите, очень вас прошу. Муж вернется, будут неприятности.
АНТОН НИКОЛАЕВИЧ. Каждое утро я стоял у окна и ждал, когда вы пойдете на работу,
каждое утро. У вас очень не нормированный рабочий день.
ЕЛЕНА СЕРГЕЕВНА. У вас, по-видимому, тоже, если вы имели возможность каждое утро
ждать.
АНТОН НИКОЛАЕВИЧ. Да у меня тоже. Я бухгалтер.
ЕЛЕНА СЕРГЕЕВНА. Кто?
АНТОН НИКОЛАЕВИЧ. Бухгалтер, но я в основном работаю дома. Считаю, считаю.
Знаете, надоедает и тогда я смотрю в окно.
ЕЛЕНА СЕРГЕЕВНА. Скажите честно, справку купили?
АНТОН НИКОЛАЕВИЧ. Какую?
ЕЛЕНА СЕРГЕЕВНА. Психоневрологическую.
АНТОН НИКОЛАЕВИЧ. Да заплатил, но справка настоящая, я комиссию проходил на
оружие.
ЕЛЕНА СЕРГЕЕВНА. На оружие?
АНТОН НИКОЛАЕВИЧ. Да. (Достает из кармана пистолет).
ЕЛЕНА СЕРГЕЕВНА. О господи, еще и пистолет. Зачем он вам?
АНТОН НИКОЛАЕВИЧ. Пистолет? Не нужен, но мужчины любят похарахориться,
почувствовать себя воином, это у нас в крови. У вашего супруга тоже есть
пистолет.
ЕЛЕНА СЕРГЕЕВНА. Нет у него никакого пистолета, уходите.
АНТОН НИКОЛАЕВИЧ. Есть, вы, может быть, не знаете.
ЕЛЕНА СЕРГЕЕВНА. Как это я не знаю?
АНТОН НИКОЛАЕВИЧ. Он купил его шесть месяцев назад, себе на день рождения. Вам
не сказал?
ЕЛЕНА СЕРГЕЕВНА. Нет.
АНТОН НИКОЛАЕВИЧ. Он купил и я купил. Вооружается народ потихоньку.
(Елена Сергеевна выбегает в другую комнату и через некоторое время возвращается,
держа двумя пальцами пистолет).
АНТОН НИКОЛАЕВИЧ. Теперь вы верите, что у нас справки настоящие?
ЕЛЕНА СЕРГЕЕВНА. У кого это у нас?
АНТОН НИКОЛАЕВИЧ. У меня и у вашего мужа. Он тоже справку получал, для
приобретения оружия.
ЕЛЕНА СЕРГЕЕВНА. У вас верю, у мужа нет.
АНТОН НИКОЛАЕВИЧ. Может все-таки чайку?
ЕЛЕНА СЕРГЕЕВНА. До перестрелки?
АНТОН НИКОЛАЕВИЧ. Да.
ЕЛЕНА СЕРГЕЕВНА. Щас! Уходите, черт вас возьми. (Выходит и возвращается через
несколько секунд без пистолета).
ЕЛЕНА СЕРГЕЕВНА. Уходите или вызову милицию.
АНТОН НИКОЛАЕВИЧ. Вы уже пытались.
ЕЛЕНА СЕРГЕЕВНА. Да, но теперь вы с пистолетом, а это уже выглядит по-другому.
(Решительно берет телефон).
АНТОН НИКОЛАЕВИЧ. То же самое, у меня есть разрешение.
ЕЛЕНА СЕРГЕЕВНА. А я скажу, что вы мне угрожаете.
АНТОН НИКОЛАЕВИЧ. Но это же не правда. Я люблю вас разве это угроза?
ЕЛЕНА СЕРГЕЕВНА. Угроза.
АНТОН НИКОЛАЕВИЧ. Вы правы, любовь очень опасное мероприятие. Вызывайте
подкрепление.
(Елена Сергеевна вешает трубку).
ЕЛЕНА СЕРГЕЕВНА. Ну и что мне делать?
АНТОН НИКОЛАЕВИЧ. Пить чай.
(Пауза).
Сцена 3
ЕЛЕНА СЕРГЕЕВНА. Ну, хорошо, хорошо. (Садится в кресло напротив). Я даже
допускаю мысль, что вы влюбились. Не могу сказать, что это мне лестно…
АНТОН НИКОЛАЕВИЧ. А вы не судите сразу. По внешнему виду не судите.
ЕЛЕНА СЕРГЕЕВНА. Вы мне не нравитесь.
АНТОН НИКОЛАЕВИЧ. Не успел.
ЕЛЕНА СЕРГЕЕВНА. О, господи.
АНТОН НИКОЛАЕВИЧ. Я понимаю, с влюбленными тяжело.
ЕЛЕНА СЕРГЕЕВНА. Помолчите минутку, можете?
АНТОН НИКОЛАЕВИЧ. Могу.
ЕЛЕНА СЕРГЕЕВНА. Все бывает.
АНТОН НИКОЛАЕВИЧ. Вот именно.
ЕЛЕНА СЕРГЕЕВНА. Вы обещали молчать.
АНТОН НИКОЛАЕВИЧ. Молчу.
ЕЛЕНА СЕРГЕЕВНА. Не сейчас, понимаете? Не сегодня?
АНТОН НИКОЛАЕВИЧ. Понимаю.
ЕЛЕНА СЕРГЕЕВНА. Вот и хорошо. Давайте завтра, встретимся и спокойно, на
нейтральной территории, поговорим? Хорошо.
АНТОН НИКОЛАЕВИЧ. Хорошо, но…
ЕЛЕНА СЕРГЕЕВНА. Без но. Завтра. Прошу вас. А сейчас, уходите.
АНТОН НИКОЛАЕВИЧ. Вы умная женщина, Елена Сергеевна, я в вас не ошибся.
ЕЛЕНА СЕРГЕЕВНА. Вы даже комплементов говорить не умеете, умная? Сказали бы как
все, красивая, а то умная. Женщине говорят, что она умная только в двух случаях,
когда хотят с ней расстаться или когда расставаться не хотят, но уже и не любят.
АНТОН НИКОЛАЕВИЧ. Вы правы, комплементов говорить не умею. Я вообще не умею
обращаться с женщинами, поэтому решил, что говорить, буду действовать.
ЕЛЕНА СЕРГЕЕВНА. Уходите, пожалуйста. Завтра, поговорим. Мне надо собраться, муж
вот-вот вернется, а я не готова. Хорошо? Договорились?
АНТОН НИКОЛАЕВИЧ. Выходите за меня замуж.
ЕЛЕНА СЕРГЕЕВНА. Я уже замужем.
АНТОН НИКОЛАЕВИЧ. Ну и что? Я тоже женат.
ЕЛЕНА СЕРГЕЕВНА. Действительно, что говорить, пойдем сразу в ЗАГС.
АНТОН НИКОЛАЕВИЧ. Да, вчетвером. Вы, я, ваш муж и моя жена. И все быстро решим.
ЕЛЕНА СЕРГЕЕВНА. Не получится?
АНТОН НИКОЛАЕВИЧ. Почему?
ЕЛЕНА СЕРГЕЕВНА. У меня нет справки из психоневрологического диспансера, у вашей
жены я полагаю тоже.
АНТОН НИКОЛАЕВИЧ. Думаете, там спросят справку?
ЕЛЕНА СЕРГЕЕВНА. Наверняка.
АНТОН НИКОЛАЕВИЧ. Получим справки, это не долго.
ЕЛЕНА СЕРГЕЕВНА. Где сейчас ваша жена?
АНТОН НИКОЛАЕВИЧ. Дома, наверное.
(Елена Сергеевна вновь устремляется к телефонному аппарату).
ЕЛЕНА СЕРГЕЕВНА. Скажите телефон.
АНТОН НИКОЛАЕВИЧ. Она не пойдет за справкой.
ЕЛЕНА СЕРГЕЕВНА. Но может быть придет за вами? Телефон?!
АНТОН НИКОЛАЕВИЧ. Она вам не поверит.
ЕЛЕНА СЕРГЕЕВНА. Я попытаюсь.
АНТОН НИКОЛАЕВИЧ. Нет, не поверит. Что вы ей скажите? Ваш муж Тамара Михайловна
сидит у меня в квартире в соседнем подъезде и сватается? Вы бы поверили?
ЕЛЕНА СЕРГЕЕВНА. Нет.
АНТОН НИКОЛАЕВИЧ. Вот и она не поверит. Она… в общем, хорошая женщина, но… я ее
не люблю…
ЕЛЕНА СЕРГЕЕВНА. Зачем тогда женились?
АНТОН НИКОЛАЕВИЧ. Я… ошибся, наверное… Мне показалась тогда десять лет назад,
что люблю, а потом… Елена Сергеевна, простите ради Бога, я не собираюсь
жаловаться на жизнь. Простите. Нет, нет. Я не хочу, чтобы вы меня пожалели или
еще что-то такое, ни в коем случае.
ЕЛЕНА СЕРГЕЕВНА. И на том спасибо, а то я действительно испугалась.
АНТОН НИКОЛАЕВИЧ. Нет. Это так, к слову. У меня самая обычная судьба, то есть,
это даже судьбой не назовешь, так биография. Как все. Все так живут. Или почти
все. Будем пить чай?
ЕЛЕНА СЕРГЕЕВНА. Может быть еще раз за справкой сходите? В более компетентное
учреждение.
АНТОН НИКОЛАЕВИЧ. Хорошо, схожу. Завтра же схожу, если вы настаиваете, схожу.
ЕЛЕНА СЕРГЕЕВНА. Может быть сегодня?
АНТОН НИКОЛАЕВИЧ. Пятница, Елена Сергеевна, вечер. Все закрыто. Разве скорую
вызвать?
ЕЛЕНА СЕРГЕЕВНА. Издеваетесь все-таки, потихонечку?
АНТОН НИКОЛАЕВИЧ. Нет, нет, но мне, почему-то сделалось очень смешно, и знаете
легко.
ЕЛЕНА СЕРГЕЕВНА. А мне, почему-то, наоборот.
АНТОН НИКОЛАЕВИЧ. Это естественно! Но это пройдет, это пока.
ЕЛЕНА СЕРГЕЕВНА. Пока? До приезда мужа?
АНТОН НИКОЛАЕВИЧ. Я же три года вас люблю, что я только не передумал! Вы не
представляете!
ЕЛЕНА СЕРГЕЕВНА. Не представляю.
АНТОН НИКОЛАЕВИЧ. Я даже хотел завести собаку.
ЕЛЕНА СЕРГЕЕВНА. Вполне здравая мысль. Собаку, двух кошек, рыбок, попугая…
АНТОН НИКОЛАЕВИЧ. Да, да, так обычно и делают. Любовь, она же существует, куда
то ее надо девать, верно?
ЕЛЕНА СЕРГЕЕВНА. Верно, верно.
АНТОН НИКОЛАЕВИЧ. Потому и заводят животных разных, с ними не так опасно и не
так хлопотно.
ЕЛЕНА СЕРГЕЕВНА. Вы меня разочаровываете, говорили все как у всех, а вдруг
влюбляетесь в соседку, а не в собаку.
АНТОН НИКОЛАЕВИЧ. Я, знаете ли, не люблю животных и у жены аллергия. А собаку я
хотел завести, чтобы с нею гулять.
ЕЛЕНА СЕРГЕЕВНА. А я, было, подумала для любви.
АНТОН НИКОЛАЕВИЧ. Гулять и таким образом встречать и провожать вас, вот. А то из
окна не так хорошо видно.
ЕЛЕНА СЕРГЕЕВНА. Купили бы бинокль.
АНТОН НИКОЛАЕВИЧ. Купил.
ЕЛЕНА СЕРГЕЕВНА. Ладно, Антон Николаевич, я поняла. Вы не шутите, вы серьезно, а
серьезные вопросы впопыхах не решаются, пожалуйста, идите домой. Позвоните мне
завтра, часиков в двенадцать, будем решать проблему. Мой телефон я думаю, у вас
есть.
АНТОН НИКОЛАЕВИЧ. Есть, конечно, еще бы.
ЕЛЕНА СЕРГЕЕВНА. А сейчас муж придет и… ну вы понимаете. Он, как и ваша жена не
поверит.
АНТОН НИКОЛАЕВИЧ. Поверит. Вы же поверили.
ЕЛЕНА СЕРГЕЕВНА. Я поверила?
АНТОН НИКОЛАЕВИЧ. Ну да.
ЕЛЕНА СЕРГЕЕВНА. Пожалуй, поверила. Ну и что? Что я теперь должна делать? Что?
Вы три года думали, скажите?
АНТОН НИКОЛАЕВИЧ. Я не знаю. Я за себя думал. Я могу подумать за свою жену, а за
вас я подумать не могу. Что женщины делают в таких случаях?
ЕЛЕНА СЕРГЕЕВНА. Что делают? Что делают? Что делать? Что делать? Во-первых, не
доводить дело до второго вопроса "Кто виноват?".
АНТОН НИКОЛАЕВИЧ. Точно. Вот так живешь, живешь, не задумываешься, а как что
случится, сразу чувствуешь, кто ты есть, "Что делать?", "Кто виноват?" и еще у
нас есть вопрос.
ЕЛЕНА СЕРГЕЕВНА. Какой?
АНТОН НИКОЛАЕВИЧ. Разве вы не знаете? Вопрос "Зачем?".
ЕЛЕНА СЕРГЕЕВНА. Да. Зачем мне это нужно? Скажите? Жених должен знать ответ,
когда свататься идет. Ну? зачем? Это в юности можно мычать: "Лублю я ее", мой
тоже мычал, "Лублю, Лублю", а я дура млела, как и все прочие. А на кой мне это
сейчас, ну? Жених! Говори!
АНТОН НИКОЛАЕВИЧ. А я и говорю. Люблю вас и хочу, чтобы вы вышли за меня замуж.
Вот.
ЕЛЕНА СЕРГЕЕВНА. А я хочу?
АНТОН НИКОЛАЕВИЧ. А вы постарайтесь.
ЕЛЕНА СЕРГЕЕВНА. Зачем?! Зачем?!
(Телефонный звонок. Елена Сергеевна берет трубку).
ЕЛЕНА СЕРГЕЕВНА. Алло? Кого? Это вас, женский голос.
АНТОН НИКОЛАЕВИЧ. Спасибо. (Антон Николаевич берет трубку). Да. Все в порядке,
да, сватаюсь. Успешно? Думаю да, спасибо, пока. (Вешает трубку). Это жена. Я
сказал ей, что пошел свататься и дал номер, на всякий случай.
(Антон Николаевич плюхается в кресло).
ЕЛЕНА СЕРГЕЕВНА. Случай скоро представиться. Когда муж вернется. Вы сказали
жене, что пошли свататься?
АНТОН НИКОЛАЕВИЧ. Да, а что?
ЕЛЕНА СЕРГЕЕВНА. Да ничего, и как жена?
АНТОН НИКОЛАЕВИЧ. Нормально. Пожелала успеха. Она очень рациональный человек.
Когда я сбрил бороду и оделся в секонхенде, она решила, что я сошел с ума и
теперь наблюдает, чем это закончится.
ЕЛЕНА СЕРГЕЕВНА. Значит она в курсе событий, а вы сказали, что не поверит?
АНТОН НИКОЛАЕВИЧ. Она и не верит, думает, что я заболел, психически.
ЕЛЕНА СЕРГЕЕВНА. Наверное, она права.
АНТОН НИКОЛАЕВИЧ. Наверное. Я заболел три года назад. Влюбился, возможно, это
болезнь, возможно, я не знаю.
ЕЛЕНА СЕРГЕЕВНА. Антон Николаевич.
АНТОН НИКОЛАЕВИЧ. Я слушаю вас Елена Сергеевна.
ЕЛЕНА СЕРГЕЕВНА. Антон Николаевич, оставим вопрос "зачем", без ответа, и
остановимся на вопросе "что делать?" не доводя дела до "кто виноват?"
Договорились?
АНТОН НИКОЛАЕВИЧ. Договорились.
ЕЛЕНА СЕРГЕЕВНА. Отлично. Я вас прошу, отложим нашу беседу на потом, хотя бы до
завтра? Пожалуйста? Идите домой. Позвоните мне завтра и мы спокойно все обсудим.
Договорились?
АНТОН НИКОЛАЕВИЧ. Договорились.
ЕЛЕНА СЕРГЕЕВНА. Вот и хорошо.
(Антон Николаевич бодро встает и делает вид что уходит).
АНТОН НИКОЛАЕВИЧ. А как же чай?
ЕЛЕНА СЕРГЕЕВНА. Завтра, завтра чай. Муж уедет на выходные развлекаться по
мужски: охота на слонов и носорогов, подледный лов крокодилов, баня, бильярд, я
не знаю, что еще, а вы приходите и мы поговорим, хорошо?
АНТОН НИКОЛАЕВИЧ. А моя жена увлекается туризмом.
ЕЛЕНА СЕРГЕЕВНА. Завтра, Антон Николаевич, завтра приходите, хорошо?
АНТОН НИКОЛАЕВИЧ. Хорошо. (Идет к двери).
Сцена 4
АНТОН НИКОЛАЕВИЧ. А что я скажу своей жене?
ЕЛЕНА СЕРГЕЕВНА. В каком смысле?
АНТОН НИКОЛАЕВИЧ. Сейчас она считает меня сумасшедшим, пусть так, это не важно.
Но если завтра я пойду к вам… беседовать… А потом, может быть, еще раз и еще…
это возможно?
ЕЛЕНА СЕРГЕЕВНА. Не знаю, завтра все решим!
АНТОН НИКОЛАЕВИЧ. Вы уверены? Я не уверен.
ЕЛЕНА СЕРГЕЕВНА. В чем не уверены?
АНТОН НИКОЛАЕВИЧ. Наши любимые вопросы существуют не первое столетие, и вы
считаете, что мы сможем их завтра разрешить? Вот так вот, сядем за чашкой чая и
решим? "Что делать?", "Кто виноват?" и "Зачем?"
ЕЛЕНА СЕРГЕЕВНА. О, господи, сейчас муж вернется, завтра поговорим!
АНТОН НИКОЛАЕВИЧ. Вообще то муж ваш участник непосредственный. Не разумнее ли
дождаться его теперь и все сразу разрешить? Жена моя в курсе, дело за малым?
ЕЛЕНА СЕРГЕЕВНА. Вы этого малого видели?
АНТОН НИКОЛАЕВИЧ. Мужа?
ЕЛЕНА СЕРГЕЕВНА. Да?
АНТОН НИКОЛАЕВИЧ. Видел.
ЕЛЕНА СЕРГЕЕВНА. Он совсем даже не малый.
АНТОН НИКОЛАЕВИЧ. Я видел, мы даже с ним разговаривали пару раз.
ЕЛЕНА СЕРГЕЕВНА. Разговаривали? О чем?
АНТОН НИКОЛАЕВИЧ. Да не важно, не существенно, а сегодня поговорим по
настоящему.
ЕЛЕНА СЕРГЕЕВНА. На пистолетах? Его пистолет я спрятала.
АНТОН НИКОЛАЕВИЧ. Спрячьте и мой. (Протягивает ей пистолет. Елена Сергеевна
машинально берет у него пистолет).
АНТОН НИКОЛАЕВИЧ. Спрячьте.
(Елена Сергеевна быстро уходит в другую комнату и возвращается без пистолета).
ЕЛЕНА СЕРГЕЕВНА. Антон Николаевич, мы же договорились? Вы придете завтра?
АНТОН НИКОЛАЕВИЧ. Точно, договорились, но я не договорил про жену.
ЕЛЕНА СЕРГЕЕВНА. Что еще?
АНТОН НИКОЛАЕВИЧ. Если мы поступим традиционно… и создадим комиссию по решению
вечных национальных вопросов, она, моя жена, как человек рациональный подумает
что у меня, то есть, что мы с вами, как бы это сказать, ну как есть, как обычно
говорят, любовники, понимаете?
ЕЛЕНА СЕРГЕЕВНА. Вас же это не беспокоит.
АНТОН НИКОЛАЕВИЧ. Меня?
ЕЛЕНА СЕРГЕЕВНА. Да.
АНТОН НИКОЛАЕВИЧ. Я серьезно, Елена Сергеевна. Я давно люблю вас и хочу жениться
на вас, поймите. Это правда, это реальность. Я не хочу, и, наверное, не смогу
числиться в ваших любовниках даже в глазах моей жены. Когда я тихий сумасшедший
это одно, а когда у меня любовница это совсем другое, в ее представлении,
понимаете?
ЕЛЕНА СЕРГЕЕВНА. Понимаю.
АНТОН НИКОЛАЕВИЧ. Так что дождемся вашего мужа и решим все сразу.
ЕЛЕНА СЕРГЕЕВНА. Да запросто. Что голову морочить. Раз два и все решим. Жену
вашу звать не будем?
АНТОН НИКОЛАЕВИЧ. Нет. Зачем? Я же для нее сумасшедший.
ЕЛЕНА СЕРГЕЕВНА. Конечно, конечно, только я для своего мужа нормальная, это
обстоятельство вы не учли? И муж у меня нормальный, нормальный, самый, самый
нормальный. Нормальней некуда. А что делает нормальный муж, когда к его жене
приходят свататься? Вы об этом подумали? Уходите, Антон Николаевич, уходите,
завтра, завтра будем говорить!
АНТОН НИКОЛАЕВИЧ. Вообще то возможны варианты.
ЕЛЕНА СЕРГЕЕВНА. Какие варианты?
АНТОН НИКОЛАЕВИЧ. Поведения мужей в таких ситуациях.
ЕЛЕНА СЕРГЕЕВНА. Я не знаю никаких вариантов, но скандал будет это точно.
АНТОН НИКОЛАЕВИЧ. Я с вами не могу согласиться.
ЕЛЕНА СЕРГЕЕВНА. И не надо соглашаться, уходите просто так, без согласия, ну
Бога ради! Уходите! Я вижу вы странный, но видимо не плохой человек, но не
сейчас! Нам непременно сегодня надо быть на этом дурацком банкете, это очень
важно, действительно, важно, поймите! Завтра поговорим, завтра. Прошу вас.
АНТОН НИКОЛАЕВИЧ. А я бы с радостью согласился.
ЕЛЕНА СЕРГЕЕВНА. Что?
АНТОН НИКОЛАЕВИЧ. Если бы мою жену кто-то посватал.
ЕЛЕНА СЕРГЕЕВНА. О, боже, не сомневаюсь.
АНТОН НИКОЛАЕВИЧ. Так почему вы думаете, что ваш муж не согласиться?
ЕЛЕНА СЕРГЕЕВНА. О-ох..!
АНТОН НИКОЛАЕВИЧ. Почему? А вдруг согласиться? Давайте его спросим? За чашкой
чая?
ЕЛЕНА СЕРГЕЕВНА. Дался вам это чай! У вас, что дома чаю нет?
АНТОН НИКОЛАЕВИЧ. Есть. Но так принято, ритуал такой. Так удобней для беседы.
Это очень древний обычай, совместная трапеза и чаепитие в том числе. Это признак
расположения к собеседнику, я читал. Когда люди сообща едят и пьют, значит,
доверяют друг другу. Значит, пища не отравлена, не заколдована. Это в церкви
сразу требуют веры, а нам пока хватит и доверия. А потом, агрессивные инстинкты
за едой затихают, вот.
ЕЛЕНА СЕРГЕЕВНА. Затихают. Муж мой настроился сегодня водку пить в большом
количестве во славу начальства и супруги его, так что, если ему чай предложить,
агрессивные инстинкты, пожалуй, только раззадорятся. Уходите пока не … (Звонок
телефона. Елена Сергеевна хватает трубку). Алло? Да? Едешь потихоньку? Хорошо,
что потихоньку. Нет, все в порядке. Договорился, что опоздаем немного, очень
хорошо. Немного опоздаем. Жду, еще как жду. (Вешает трубку). Антон Николаевич,
уходите, ну, пожалуйста, уходите.
АНТОН НИКОЛАЕВИЧ. А может все-таки сегодня?
ЕЛЕНА СЕРГЕЕВНА. Нет!
АНТОН НИКОЛАЕВИЧ. Вы же не любите такие вечеринки.
ЕЛЕНА СЕРГЕЕВНА. Откуда вы знаете, что я люблю, а что нет?
АНТОН НИКОЛАЕВИЧ. Потому, что я вас люблю. Потому, что три года внимательно за
вами наблюдаю и знаете мне кажется, что наши с вами пристрастия и антипатии
сильно совпадают.
ЕЛЕНА СЕРГЕЕВНА. Ну и что же?
АНТОН НИКОЛАЕВИЧ. Как что? Это хороший перспективный симптом.
ЕЛЕНА СЕРГЕЕВНА. Вы что? Думаете, что у нас с вами есть перспективы?
АНТОН НИКОЛАЕВИЧ. Я пытаюсь вас в этом убедить.
ЕЛЕНА СЕРГЕЕВНА. То, что вы может сказать мне, я представляю, а что вы скажете
моему мужу и своей жене?
АНТОН НИКОЛАЕВИЧ. Для жены я сумасшедший, это очень удобно, позволяет говорить
все что заблагорассудиться.
ЕЛЕНА СЕРГЕЕВНА. Действительно удобно, где вы справочку то получали? Может и мне
документиком запастись, жаль, до приезда мужа не успею.
АНТОН НИКОЛАЕВИЧ. А муж ваш, как человек нормальный, он же нормальный?
ЕЛЕНА СЕРГЕЕВНА. Да нормальный, более чем, нормальный, классический муж.
АНТОН НИКОЛАЕВИЧ. Это в эпоху классицизма мужья проливали кровь, а сейчас,
классический муж наверняка впадет в рефлексивное состояние или что ни будь
подобное, так что ни вам, ни мне беспокоиться не о чем.
ЕЛЕНА СЕРГЕЕВНА. Вы так думаете? А что? Может быть вы и правы.
АНТОН НИКОЛАЕВИЧ. Так что подождем. Чайку?
ЕЛЕНА СЕРГЕЕВНА. Ох. Сейчас поставлю.
(Елена Сергеевна встает и направляется на кухню).
Сцена 5
(Звонит телефон).
ЕЛЕНА СЕРГЕЕВНА. Возьмите трубку.
АНТОН НИКОЛАЕВИЧ. С удовольствием. Алле? Говорите. Нет, это не Вадим Петрович,
Вадим Петрович еще в пути. Кто я? А вы, простите, кто? Подруга Елены Сергеевны?
одну минуту. (Чуть повысив голос). Елена Сергеевна это вас.
ЕЛЕНА СЕРГЕЕВНА. (Из кухни). Сейчас иду.
АНТОН НИКОЛАЕВИЧ. Елена Сергеевна сейчас подойдет. Кто я? А вы любопытны, но я
вас понимаю. Жених Елены Сергеевны, алле? Алле? Где вы?
(Возвращается Елена Сергеевна).
ЕЛЕНА СЕРГЕЕВНА. А вы веселый человек Антон Николаевич. (Берет из его рук
телефонную трубку).
АНТОН НИКОЛАЕВИЧ. Я рад, что вы это заметили.
ЕЛЕНА СЕРГЕЕВНА. Алло, да, Маша, да немного запоздаем. Он застрял в пробке,
скоро обещал быть. Нет, я приеду с мужем, без жениха. Ах, это теперь модно. То
есть, можно с женихом. Хорошо я подумаю. У жениха, кстати, есть еще и жена. И
жену прихватить? Хорошо. Ждите. (Вешает трубку).
АНТОН НИКОЛАЕВИЧ. Вы Елена Сергеевна притягиваете веселых людей.
ЕЛЕНА СЕРГЕЕВНА. Это Машка, моя одноклассница и сестра жены начальника мужа, у
нее справки нет, но в ее состоянии я уже давно не сомневаюсь.
АНТОН НИКОЛАЕВИЧ. Чай?
ЕЛЕНА СЕРГЕЕВНА. Да, чай. (Елена Сергеевна выходит на кухню и возвращается с
подносом). Присаживайтесь Антон Николаевич.
АНТОН НИКОЛАЕВИЧ. Спасибо.
ЕЛЕНА СЕРГЕЕВНА. Вы настойчивы. Добились своего.
АНТОН НИКОЛАЕВИЧ. Идиллии вы хотите сказать.
ЕЛЕНА СЕРГЕЕВНА. Да, буря придет сама и скоро.
(Разливает чай).
АНТОН НИКОЛАЕВИЧ. Не драматизируйте, Елена Сергеевна. Не так страшен муж, как
его малюют.
ЕЛЕНА СЕРГЕЕВНА. Антон Николаевич, все не так смешно, как вам кажется.
АНТОН НИКОЛАЕВИЧ. А я не смеюсь, Елена Сергеевна. Большая любовь это либо драма,
либо трагедия, комедий не бывает.
ЕЛЕНА СЕРГЕЕВНА. Но и фарс из ситуации делать не обязательно.
АНТОН НИКОЛАЕВИЧ. Не буду.
ЕЛЕНА СЕРГЕЕВНА. Ладно. Посмотрим, мне даже любопытно. Я живу с мужем десять лет
и никогда не видела его в критической ситуации, интересно, что он будет делать?
АНТОН НИКОЛАЕВИЧ. Видите как у нас много общего.
ЕЛЕНА СЕРГЕЕВНА. Не знаю, а вы смелый человек, если решились на такое
мероприятие.
АНТОН НИКОЛАЕВИЧ. Не преувеличивайте моих достоинств, хотя ваше замечание весьма
лестно. Это я от отчаянья. Особенного выбора нет. А вы человек хороший.
ЕЛЕНА СЕРГЕЕВНА. Это почему вы так думаете? Льстите?
АНТОН НИКОЛАЕВИЧ. Ни коим образом, просто вы видите во мне достоинства, так
скажем, положительные качества, с самого начала знакомства, а это признак
благородства души.
ЕЛЕНА СЕРГЕЕВНА. Ой, ёй. Вы не похожи на бухгалтера. Вы что-то не договариваете.
АНТОН НИКОЛАЕВИЧ. Успеется. Просто если ищешь в человеке недостатки, обязательно
найдешь. О достоинствах этого сказать нельзя.
ЕЛЕНА СЕРГЕЕВНА. Рассказывайте, времени мало.
АНТОН НИКОЛАЕВИЧ. О чем?
ЕЛЕНА СЕРГЕЕВНА. Про любовь, приятно, но вряд ли вы скажете, что-либо
оригинальное. Ваш поступок красноречивей слов.
АНТОН НИКОЛАЕВИЧ. Ура! Значит, я не ошибся. Вы мне поверили. Не следует судить
человека по тому, что он говорит, а лишь по тому, что он имеет со своих слов.
ЕЛЕНА СЕРГЕЕВНА. Вы сказали у нас много общего?
АНТОН НИКОЛАЕВИЧ. Да, конечно. И вы, и я, в браке по десять лет. Детей нет.
Верно?
ЕЛЕНА СЕРГЕЕВНА. Верно.
АНТОН НИКОЛАЕВИЧ. Я не люблю свою жену, и она меня не любит, у вас тоже самое.
ЕЛЕНА СЕРГЕЕВНА. Первый факт неоспорим. А вот второй…
АНТОН НИКОЛАЕВИЧ. Оспорим, но тоже факт.
ЕЛЕНА СЕРГЕЕВНА. Откуда вы знаете? И вообще как вы можете об этом судить?
АНТОН НИКОЛАЕВИЧ. Я не сужу, но разве это не так?
ЕЛЕНА СЕРГЕЕВНА. Это сложный вопрос.
АНТОН НИКОЛАЕВИЧ. Ничего подобного… (Звонит телефон). Вы позволите? Это
наверняка моя жена.
ЕЛЕНА СЕРГЕЕВНА. Не беспокойтесь, я справлюсь. (Елена Сергеевна берет трубку).
ЕЛЕНА СЕРГЕЕВНА. Алло? Антона Николаевича? (Закрывает рукой трубку). Как зовут
вашу жену?
АНТОН НИКОЛАЕВИЧ. Тамара Михайловна.
ЕЛЕНА СЕРГЕЕВНА. Тамара Михайловна, Антон Николаевич не может подойти к
телефону. Вас это не удивляет. Что уже или еще не может? Понимаю, нет ни скорую,
ни милицию вызвать не будем, обойдемся собственными силами. У меня к вам
просьба, можно? Спасибо. Не могли бы вы сейчас подойти к нам, ко мне в квартиру
и… Не можете… Но это ваш муж! Мой еще не приехал… Ах вас интересует только
успешно ли он сватается?! И все? Понятно. Успешно. Спасибо. До свиданья.
АНТОН НИКОЛАЕВИЧ. Надо было мне взять трубку.
ЕЛЕНА СЕРГЕЕВНА. Какая разница?
АНТОН НИКОЛАЕВИЧ. Вы правы.
Сцена 6
ЕЛЕНА СЕРГЕЕВНА. Вы сделали меня своим сообщником.
АНТОН НИКОЛАЕВИЧ. Это не я.
ЕЛЕНА СЕРГЕЕВНА. А кто же? Не отнекивайтесь, вам это не идет. Вообще я на себя
удивляюсь. Кто бы мог подумать, что я буду сидеть пить чай, с человеком которого
я пару раз мельком видела и который вдруг назвался моим женихом, свататься
пришел и спокойно дожидаться, когда приедет муж? С ума можно сойти. Кстати, я
слышала где-то, что сумасшествие заразительно? Может быть это наш случай?
АНТОН НИКОЛАЕВИЧ. Муж придет, проверим.
ЕЛЕНА СЕРГЕЕВНА. Как вы вообще додумались до такого? Явиться к замужней женщине
свататься? Как это могло в голову прийти?
(Телефонный звонок. Елена Сергеевна берет трубку).
ЕЛЕНА СЕРГЕЕВНА. Алло. Да, Маш, еще не приехал. Чай пьем. Что и только? Иди ты…
Нет, не отдалась. Ты бы конечно.., очень хочется? не сомневаюсь, не берут?
Сочувствую. Нет, жена точно не поедет. И мне жаль. Хорошо жениха привезу… и мужа
привезу… А мне как интересно… (Вешает трубку). Никаких сомнений.
АНТОН НИКОЛАЕВИЧ. Что?
ЕЛЕНА СЕРГЕЕВНА. Это эпидемия. Машка уже растрепала и вся компания с нетерпением
ждет нашего с вами появления. Очень сожалеют, что ваша супруга не сможет быть.
АНТОН НИКОЛАЕВИЧ. А вы меня приглашаете?
ЕЛЕНА СЕРГЕЕВНА. Я? Нет, но думаю, супруг мой непременно пригласит.
АНТОН НИКОЛАЕВИЧ. И мою жену тоже?
ЕЛЕНА СЕРГЕЕВНА. Я начинаю сомневаться в вашей искренности.
АНТОН НИКОЛАЕВИЧ. Иногда, чтобы разрешить ситуацию ее надо довести до полного
абсурда.
ЕЛЕНА СЕРГЕЕВНА. Ну да, сейчас у нас легкая прелюдия, мы пока еще в приемном
отделении, как приедет муж нас переведут в палату интенсивной терапии.
АНТОН НИКОЛАЕВИЧ. А когда мы поедем все вместе на банкет…
ЕЛЕНА СЕРГЕЕВНА. Нет, вместе не поедем, это палата для буйно помешанных.
АНТОН НИКОЛАЕВИЧ. Я вообще не хочу, чтобы вы тута ехали.
ЕЛЕНА СЕРГЕЕВНА. И я не хочу, но надо.
АНТОН НИКОЛАЕВИЧ. Вот видите и вы не хотите и я. Это еще одна общность, может
быть, не поедете?
ЕЛЕНА СЕРГЕЕВНА. Нельзя отрываться от коллектива.
АНТОН НИКОЛАЕВИЧ. Вы старомодны.
ЕЛЕНА СЕРГЕЕВНА. Это почему же?
АНТОН НИКОЛАЕВИЧ. Пользуетесь архаичной терминологией, сейчас говорят команда
или что-то подобное. Я кстати, тоже не люблю больших компаний. Все с умным видом
начинают говорить множество глупостей по предметам им не известным и не понятным
и не нужным, но это никого не смущает, да и не слушает никто. В толпе люди
глупее.
ЕЛЕНА СЕРГЕЕВНА. Почему вы так думаете?
АНТОН НИКОЛАЕВИЧ. Людям в группе приходится много сил тратить на взаимодействие
друг с другом, думать уже некогда.
ЕЛЕНА СЕРГЕЕВНА. А вы значит думаете?
АНТОН НИКОЛАЕВИЧ. Я? Я свою жизнь не думаю, я ее делаю, так же как и вы.
ЕЛЕНА СЕРГЕЕВНА. А почему вы… Ах, да, вы же за мной следили.
АНТОН НИКОЛАЕВИЧ. Не следил, наблюдал.
ЕЛЕНА СЕРГЕЕВНА. Ладно, рассказывайте еще, что ни будь, времени у нас совсем не
много.
АНТОН НИКОЛАЕВИЧ. Что вы, рядом с любимой времени вообще нет.
ЕЛЕНА СЕРГЕЕВНА. Вы все это серьезно? Вы на что рассчитываете? Вы женаты, я
замужем, я вас совсем не знаю и вообще, почему я…. Почему вы решили, что я буду
рассматривать ваше предложение?
АНТОН НИКОЛАЕВИЧ. А почему бы и нет? Почему нет? Продвинутые страны разрешают
однополые браки. Скоро вероятно разрешать браки с домашними питомцами, потом с
дикими.
ЕЛЕНА СЕРГЕЕВНА. С диких все и началось.
АНТОН НИКОЛАЕВИЧ. Кто знает, что еще свободному человечеству придет в голову?
ЕЛЕНА СЕРГЕЕВНА. Антон Николаевич, может быть, вы все-таки уйдете. Нам, моему
мужу, то есть, очень важно попасть сегодня на это мероприятие. Вы же понимаете,
нужные люди, непринужденная обстановка, он надеется на…
АНТОН НИКОЛАЕВИЧ. Перспективы и возможности.
ЕЛЕНА СЕРГЕЕВНА. Да. Вы же понимаете.
АНТОН НИКОЛАЕВИЧ. Вы, Елена Сергеевна от мужа не зависимы, поэтому вас это мало
занимает, меня тем более. А муж ваш… Давайте утешимся тем, что неиспользуемые
возможности, это еще и не состоявшиеся неприятности.
ЕЛЕНА СЕРГЕЕВНА. Давайте, не знаю, утешит ли это моего мужа.
АНТОН НИКОЛАЕВИЧ. Когда он появиться, у него будет другие заботы.
ЕЛЕНА СЕРГЕЕВНА. У нас тоже.
АНТОН НИКОЛАЕВИЧ. Вот, вы уже говорите мы.
ЕЛЕНА СЕРГЕЕВНА. Случайно, вырвалось.
АНТОН НИКОЛАЕВИЧ. Случайно ли?
ЕЛЕНА СЕРГЕЕВНА. Случайно, не обольщайтесь. Так почему вы считаете, что у вас
есть какой-то шанс? Только не про любовь, это я поняла, допускаю…
АНТОН НИКОЛАЕВИЧ. Вот, это самое главное, что допускаете.
ЕЛЕНА СЕРГЕЕВНА. Только теоретически.
АНТОН НИКОЛАЕВИЧ. Это пока.
ЕЛЕНА СЕРГЕЕВНА. Не наглейте, Антон Николаевич, теория от практике далека.
АНТОН НИКОЛАЕВИЧ. Это в науке, а в любви…
ЕЛЕНА СЕРГЕЕВНА. Про любовь не надо.
АНТОН НИКОЛАЕВИЧ. Хорошо я буду вообще.
ЕЛЕНА СЕРГЕЕВНА. Вообще тоже не надо. Валяйте конкретно и кратко.
АНТОН НИКОЛАЕВИЧ. Запросто.
ЕЛЕНА СЕРГЕЕВНА. Я заметила, у вас все запросто. А еще говорят любовь сложное
чувство.
АНТОН НИКОЛАЕВИЧ. Не сложное, а сильное.
ЕЛЕНА СЕРГЕЕВНА. Кстати, кроме жены, вы еще кому ни будь об этом рассказывали?
АНТОН НИКОЛАЕВИЧ. Всем, особенно последние месяцы. Люди должны знать, особенно в
наше меркантильное время, великое рядом.
ЕЛЕНА СЕРГЕЕВНА. Значит, я узнаю об этом в последнюю очередь.
АНТОН НИКОЛАЕВИЧ. Нет, последним будет ваш муж.
ЕЛЕНА СЕРГЕЕВНА. Он оценит вашу деликатность.
АНТОН НИКОЛАЕВИЧ. Я надеюсь. Хотя, люди оценивают чужие поступки по собственным
мотивам.
ЕЛЕНА СЕРГЕЕВНА. Ваш мотив для нормального мужа вряд ли прозвучит убедительно.
АНТОН НИКОЛАЕВИЧ. Дожили, называется, любовь уже не является мотивом. А говорите
у меня нет шансов. Вы лишаете своего мужа даже оттенка интеллигентности. Это
лишь подтверждает мои слова.
ЕЛЕНА СЕРГЕЕВНА. Какие?
АНТОН НИКОЛАЕВИЧ. Что вы его не любите.
ЕЛЕНА СЕРГЕЕВНА. А вы значит, любви достойны? Как интеллигент?
АНТОН НИКОЛАЕВИЧ. Вы со своим мужем такие вопросы обсуждаете?
ЕЛЕНА СЕРГЕЕВНА. Какие вопросы?
АНТОН НИКОЛАЕВИЧ. Об интеллигентности, о любви, что ни будь подобное?
ЕЛЕНА СЕРГЕЕВНА. Нет, конечно.
АНТОН НИКОЛАЕВИЧ. А со мной уже обсуждаете. Я же говорю у нас много общего.
ЕЛЕНА СЕРГЕЕВНА. По крайней мере, зубы вы заговариваете, интеллигентно.
АНТОН НИКОЛАЕВИЧ. Ну что вы, это не про меня. Интеллигент имеет идеалы, но не
имеет иллюзий. А я, как вы заметили, иллюзии еще имею.
ЕЛЕНА СЕРГЕЕВНА. Это скоро пройдет. Муж вернется и пройдет. У него идеалов не
много, зато иллюзий предостаточно. Например, он наверняка убежден, что свататься
к замужней женщине просто свинство.
АНТОН НИКОЛАЕВИЧ. Мы с вами постараемся его переубедить. Чем хороши иллюзии,
легко заменяются, как телевизионный программы.
ЕЛЕНА СЕРГЕЕВНА. А вы хитрец, Антон Николаевич, "мы постараемся его
переубедить". Я лично стараться не собираюсь. На меня не рассчитывайте. Я свое
дело сделала, пистолеты спрятала.
АНТОН НИКОЛАЕВИЧ. В глазах вашего мужа мы все равно сообщники.
ЕЛЕНА СЕРГЕЕВНА. Это почему же?
АНТОН НИКОЛАЕВИЧ. Потому что у него как вы говорите мало идеалов. Он не поверит
в вашу непричастность.
ЕЛЕНА СЕРГЕЕВНА. Причастность к чему?
АНТОН НИКОЛАЕВИЧ. К моей любви, Елена Сергеевна.
ЕЛЕНА СЕРГЕЕВНА. Ох, невероятно. Не могу поверить, что это происходит со мной.
Хотя должна признаться, что испытываю некое странное чувство лестного
удовлетворения, меня все еще любят. Меня даже не смущает, сам влюбленный
субъект. Из секонхенда.
АНТОН НИКОЛАЕВИЧ. Если бы я надел смокинг и прихватил с собой семнадцать белых
роз, вы меня наверняка и на порог бы не пустили.
ЕЛЕНА СЕРГЕЕВНА. Не пустила. Наверняка. А у вас есть смокинг?
(Телефонный звонок).
АНТОН НИКОЛАЕВИЧ. Позвольте мне? Это жена, я ее знаю, терпения нет, ждет моего
позора.
ЕЛЕНА СЕРГЕЕВНА. Теперь уже не важно, если все в курсе событий.
(Антон Николаевич берет трубку).
АНТОН НИКОЛАЕВИЧ. Алло? Да. Докладываю. Муж еще не вернулся, но вот-вот должен.
Сватовство проходит успешно. Невеста интересуется, есть ли у меня смокинг. Что?
Сказать что уже нет? Понятно. Только прошу тебя, не пихай его целиком, порежь на
мелкие части, не дай бог опять мусоропровод забьется… Трубку бросила. Признаюсь,
смокинга больше нет.
ЕЛЕНА СЕРГЕЕВНА. Может все-таки пойдете домой? Пока еще не поздно.
АНТОН НИКОЛАЕВИЧ. Смокинг я думаю уже не спасти.
ЕЛЕНА СЕРГЕЕВНА. Спасете остальное.
АНТОН НИКОЛАЕВИЧ. Перед тем как приступить к утилизации остальных вещей она
позвонит еще раз.
ЕЛЕНА СЕРГЕЕВНА. Можете не успеть.
АНТОН НИКОЛАЕВИЧ. А это сейчас не важно. Кроме того, видимо я и в таком костюме
я не вызываю у вас отторжения.
ЕЛЕНА СЕРГЕЕВНА. И это странно.
АНТОН НИКОЛАЕВИЧ. А я человек хороший.
ЕЛЕНА СЕРГЕЕВНА. Начинается. Вам больше нечего сказать? Мужчины непременно
бубнят дамам о самих себе, как будто поговорить на этом свете больше не о чем.
АНТОН НИКОЛАЕВИЧ. Есть. Мне есть что сказать. Но я сдерживаюсь.
ЕЛЕНА СЕРГЕЕВНА. Говорите. Я разрешаю. Только, не блеять о любви, это,
во-первых. А во-вторых, как вы собираетесь разговаривать с моим мужем, который
вот-вот будет здесь? План у вас есть? Говорите и скорее. Я даже не буду вас
прерывать.
Сцена 7
(Антон Николаевич встает).
ЕЛЕНА СЕРГЕЕВНА. Это не обязательно.
АНТОН НИКОЛАЕВИЧ. Отнюдь. Вы можно сказать официально даете мне возможность
высказаться.
ЕЛЕНА СЕРГЕЕВНА. Не тяните с последним словом, прокурор, судья и чего недоброго
палач в одном лице прибудет с минуты на минуту.
АНТОН НИКОЛАЕВИЧ. Только факты. Про мою любовь вы поняли. Три года, это много,
это очень много. Я не умею писать стихи или романы, рисовать, в общем, делать
что-то отвлекающее, компенсирующее. Не умею, да и не хочу. Поэтому деваться мне
некуда. И вот я здесь. Плана никакого у меня нет и не было. Лишь мелкие
соображения и они заметьте, сработали. Вы дали мне слово. Вы меня слышите. Вас
интересуют перспективы?
ЕЛЕНА СЕРГЕЕВНА. Меня не интересуют…
АНТОН НИКОЛАЕВИЧ. Вы обещали не перебивать. Дело в том, что люди, как правило,
живут по привычке, по инерции, по писанным и не писаным законам. Но вся эта
регламентированная атрибутика имеет, прежде всего, социальный характер. А такие
вещи как любовь в кодексах или традициях почти не предусмотрены. Но они в нашей
жизни случаются и не только до и для вступления в брак. Меня кроме привычки
ничего не держит, вас как я заметил тоже. Люди, конечно, приноравливаются к
обстоятельствам. Ваша компания, например, с нетерпением и любопытством ждет
нестандартную семейную группу. Но ни меня, ни вас, я думаю, такой вариант не
устроит. Верно?
ЕЛЕНА СЕРГЕЕВНА. Я не обещала соглашаться.
АНТОН НИКОЛАЕВИЧ. А что тут можно возразить?
ЕЛЕНА СЕРГЕЕВНА. Муж найдет аргументы.
АНТОН НИКОЛАЕВИЧ. О муже я как-то все время забываю.
ЕЛЕНА СЕРГЕЕВНА. Опрометчиво забываете.
АНТОН НИКОЛАЕВИЧ. Нет. И знаете почему?
ЕЛЕНА СЕРГЕЕВНА. Почему?
АНТОН НИКОЛАЕВИЧ. Потому что, если бы я стремился завести с вами роман, муж и
жена моя, являлись бы обстоятельствами. А при том чувстве, при той любви,
которую я испытываю к вам, они лишь случайные детали.
ЕЛЕНА СЕРГЕЕВНА. Вы все-таки не здоровы Антон Николаевич. Вы упускаете из вида
не маловажную деталь, согласно вашей же, не могу сказать красивой, но стройной и
в целом убедительной теории.
АНТОН НИКОЛАЕВИЧ. Я знаю, что вы сейчас скажете.
ЕЛЕНА СЕРГЕЕВНА. И что же?
АНТОН НИКОЛАЕВИЧ. Вы скажете, что вы то меня не любите.
ЕЛЕНА СЕРГЕЕВНА. Именно. Идите скорей домой, успеете спасти домашние тапочки.
АНТОН НИКОЛАЕВИЧ. А я думаю, надеюсь, как человек имеющий идеалы, что любовь
заразительна.
ЕЛЕНА СЕРГЕЕВНА. Дальше я поняла. Надо пообщаться, присмотреться и прочее. Уже
не получиться это, во-первых, я замужем, забыли? А во-вторых, с этого надо было
начинать, а потом свататься.
АНТОН НИКОЛАЕВИЧ. Вы такая же идеалистка, как я, к тому же, я вам об этом уже
говорил, дремуче старомодны.
ЕЛЕНА СЕРГЕЕВНА. Что вы сказали?!
АНТОН НИКОЛАЕВИЧ. Нынче нередко по настоящему знакомятся после женитьбы.
ЕЛЕНА СЕРГЕЕВНА. Так было всегда. Муж мой ухаживал за мной год, прежде чем
сделать предложение! Если бы я знала, как пройдут эти десять лет.
АНТОН НИКОЛАЕВИЧ. Тогда вы хуже разбирались в людях. Ваш муж тоже. Сейчас вы
гораздо проницательней. Поэтому нам понадобиться гораздо меньше времени.
ЕЛЕНА СЕРГЕЕВНА. В браке Антон Николаевич умнеют только женщины. А мужья, как я
заметила, наоборот.
АНТОН НИКОЛАЕВИЧ. Но не бесконечно же. Выходите за меня замуж. Брак не спорт
количество попыток не ограничено.
ЕЛЕНА СЕРГЕЕВНА. Если ваша попытка не удалась, то моя…
(Звонит телефон).
АНТОН НИКОЛАЕВИЧ. Это она. Вы позволите?
ЕЛЕНА СЕРГЕЕВНА. Ответьте.
АНТОН НИКОЛАЕВИЧ. Да. Приступай. Невеста просит сохранить домашние тапочки.
(Вешает трубку). Я тоже думал, что моя попытка удалась, пока не встретил вас.
ЕЛЕНА СЕРГЕЕВНА. Все. Тупик. Бред. Конец. Она уничтожит все ваши вещи!
АНТОН НИКОЛАЕВИЧ. Ну и что?
ЕЛЕНА СЕРГЕЕВНА. Муж явится! Будет… черт знает что! (Звонок в дверь).
Дождались?! Ужас! Что делать?!
АНТОН НИКОЛАЕВИЧ. Открывайте, не волнуйтесь. Ничего страшного не произойдет,
уверяю вас. Мы легко нагруженные люди, у меня идеалы, у него иллюзии, все будет
хорошо.
Действие 2.
Сцена 8
(Елена Сергеевна решительно идет открывать дверь. Входит Вадим Петрович с
большим букетом белых роз).
ВАДИМ ПЕТРОВИЧ. Ты готова?
ЕЛЕНА СЕРГЕЕВНА. А ты не видишь?
ВАДИМ ПЕТРОВИЧ. Тогда поехали.
ЕЛЕНА СЕРГЕЕВНА. Поехали. Одну секунду. Кстати, у нас гость. (Елена Сергеевна
выходит из комнаты).
ВАДИМ ПЕТРОВИЧ. Здравствуйте.
АНТОН НИКОЛАЕВИЧ. День добрый Вадим Петрович.
ВАДИМ ПЕТРОВИЧ. Мы знакомы?
АНТОН НИКОЛАЕВИЧ. Да я ваш сосед.
ВАДИМ ПЕТРОВИЧ. Что-то знакомое… А-а, у вас белая девятка?
АНТОН НИКОЛАЕВИЧ. Была. И борода тоже была.
ВАДИМ ПЕТРОВИЧ. Что? продали?
АНТОН НИКОЛАЕВИЧ. Бороду?
ВАДИМ ПЕТРОВИЧ. Машину.
АНТОН НИКОЛАЕВИЧ. Да. Решил изменить отечеству.
ВАДИМ ПЕТРОВИЧ. Это правильно, отечеству можно изменить. Я давно изменяю.
АНТОН НИКОЛАЕВИЧ. Понимаю, свобода наивысшая ценность.
ВАДИМ ПЕТРОВИЧ. Еще бы. Не мы такие жизнь такая. Все стремятся к лучшему. Ленка,
поторопись.
АНТОН НИКОЛАЕВИЧ. Большое событие?
ВАДИМ ПЕТРОВИЧ. Да. Уже опоздали.
АНТОН НИКОЛАЕВИЧ. Догоните.
ВАДИМ ПЕТРОВИЧ. Точно. Штрафная, тост вне очереди, я подготовил небольшой спич.
АНТОН НИКОЛАЕВИЧ. Вы всегда готовитесь?
ВАДИМ ПЕТРОВИЧ. А как же, на импровизации далеко не уедешь.
АНТОН НИКОЛАЕВИЧ. Тогда все в порядке, к опоздавшим больше внимания.
(Входит Елена Сергеевна).
ЕЛЕНА СЕРГЕЕВНА. Внимания к нам будет предостаточно. Нас ждут с величайшим
нетерпением.
ВАДИМ ПЕТРОВИЧ. Отлично, это как раз то, что мне нужно.
ЕЛЕНА СЕРГЕЕВНА. Ты уверен?
ВАДИМ ПЕТРОВИЧ. Абсолютно.
ЕЛЕНА СЕРГЕЕВНА. Тогда поблагодари Антона Николаевича, это он постарался.
ВАДИМ ПЕТРОВИЧ. Да? Спасибо. А… как вам это удалось?
АНТОН НИКОЛАЕВИЧ. Я сказал правду.
ЕЛЕНА СЕРГЕЕВНА. Редчайший случай, заметь, когда посредством правды, человек
добивается внимания. Машка телефон оборвала, ждет, не дождется нашего появления.
ВАДИМ ПЕТРОВИЧ. Да ты что! Едем!
(Телефонный звонок).
ЕЛЕНА СЕРГЕЕВНА. Это наверняка она.
(Вадим Петрович хватает трубку).
ВАДИМ ПЕТРОВИЧ. Слушаю. Да Маш, едем, едем. Уже выходим. Что? Что ты говоришь?
Не понимаю…
ЕЛЕНА СЕРГЕЕВНА. Что-то вы Антон Николаевич неправдоподобно скромны?
АНТОН НИКОЛАЕВИЧ. Видите, как все в этом мире не однозначно. Болтливость и
легкая неадекватность вашей подруги в данной ситуации явное достоинство. Сейчас
она ему скажет главное, а мне останется лишь уточнить детали.
ЕЛЕНА СЕРГЕЕВНА. Машка вывалит. А вы продолжаете меня удивлять.
АНТОН НИКОЛАЕВИЧ. Это означает, что я вам уже не безразличен.
ЕЛЕНА СЕРГЕЕВНА. Удивлять, но не больше.
АНТОН НИКОЛАЕВИЧ. Я и не рассчитывал, что вы сегодня падете в мои объятья.
ЕЛЕНА СЕРГЕЕВНА. Не падите сами, куда ни будь. Машка свое дело знает.
(Вадим Петрович медленно опускает трубку).
(Пауза).
(Через несколько секунд быстро выходит в другую комнату. Возвращается, выходит.
Ищет).
ЕЛЕНА СЕРГЕЕВНА. Что ты мечешься как тигр в клетке?
АНТОН НИКОЛАЕВИЧ. Общаясь с людьми, животные очеловечиваются, люди - звереют.
ЕЛЕНА СЕРГЕЕВНА. Так едем или нет?
АНТОН НИКОЛАЕВИЧ. Вадим Петрович, Елена Сергеевна спрятала пистолеты и ваш и
мой.
ЕЛЕНА СЕРГЕЕВНА. Ты кстати, зачем пистолет купил? И почему мне не сказал?
(Вадим Петрович падает в кресло).
Сцена 9
ВАДИМ ПЕТРОВИЧ. Объясните мне, что происходит? Елена?
АНТОН НИКОЛАЕВИЧ. Вадим Петрович…
ВАДИМ ПЕТРОВИЧ. Помолчите, вас не спрашиваю. Лена, что это значит?
ЕЛЕНА СЕРГЕЕВНА. Да ничего не значит и ничего не происходит. Если нужно ехать,
поехали. Ты что Машку не знаешь? Она наговорит.
ВАДИМ ПЕТРОВИЧ. Что здесь делает этот человек?
ЕЛЕНА СЕРГЕЕВНА. Да ничего не делает.
АНТОН НИКОЛАЕВИЧ. Вы знаете, я люблю ничего не делать.
ВАДИМ ПЕТРОВИЧ. Помолчите!
ВАДИМ ПЕТРОВИЧ. Как он сюда попал?
ЕЛЕНА СЕРГЕЕВНА. Антон Николаевич, почему я должна за вас объясняться?
ВАДИМ ПЕТРОВИЧ. Я тебя спрашиваю!
ЕЛЕНА СЕРГЕЕВНА. А что ты меня то спрашиваешь? Я здесь совершенно не при чем.
Вот, Антон Николаевич готов тебе все объяснить, говори с ним, а не со мной.
ВАДИМ ПЕТРОВИЧ. Я его не знаю, и знать не хочу.
ЕЛЕНА СЕРГЕЕВНА. И я не знаю, но говорила. И тоже чувствую себя не лучшим
образом. А ты меня еще допрашиваешь. Понятно, с незнакомым человеком говорить
труднее, но ты же мужчина.
АНТОН НИКОЛАЕВИЧ. Вадим Петрович, позвольте мне, пожалуйста, всего несколько
слов.
ВАДИМ ПЕТРОВИЧ. Ну!
АНТОН НИКОЛАЕВИЧ. Спасибо. Елена Сергеевна абсолютно ни при чем. Правда. Это моя
инициатива. Знаю, знаю, наказуема инициатива. В общем, я готов претерпеть. Вот.
ЕЛЕНА СЕРГЕЕВНА. Антон Николаевич перестаньте паясничать. Говорите толком, не до
шуток уже.
АНТОН НИКОЛАЕВИЧ.. Извините, Елена Сергеевна, но я тоже такие беседы не каждый
день провожу. Приходиться на ходу учиться.
ЕЛЕНА СЕРГЕЕВНА. Так, у меня предложение. Вадим едем, Антон Николаевич, вы пока
потренируйтесь, а завтра поговорим. Завтра будет легче. Вадим едем, после
банкета лучше соображается.
ВАДИМ ПЕТРОВИЧ. Так мы что втроем должны ехать?
ЕЛЕНА СЕРГЕЕВНА. Почему втроем?
ВАДИМ ПЕТРОВИЧ. Маша сказала нас троих ждут?
ЕЛЕНА СЕРГЕЕВНА. Она… Она пошутила. Все поехали, вставай. Молчите Антон
Николаевич, это глупо, в конце концов.
ВАДИМ ПЕТРОВИЧ. Нет, я хочу понять, что происходит. Пусть он объяснит мне, если
ты не можешь, что он здесь делает?
АНТОН НИКОЛАЕВИЧ. Я и пытаюсь, просто легче говорить, чем сказать.
ВАДИМ ПЕТРОВИЧ. Ну, говорите, говорите.
ЕЛЕНА СЕРГЕЕВНА. Может быть завтра.
ВАДИМ ПЕТРОВИЧ. Нет сейчас.
АНТОН НИКОЛАЕВИЧ. Случилось следующее. Я влюбился в вашу жену. Давно. Еще три
года назад. Сначала думал, пройдет, но нет. Не проходит. Я пытался, как-то с
этим справиться, не получилось. Вот такая ситуация. Вот такое наваждение. Может
быть вы и правы, Елена Сергеевна, что глупо, очень глупо. Но я не знаю что
делать. Вот.
(Небольшая пауза).
ВАДИМ ПЕТРОВИЧ. Ну и любили бы себе на здоровье. Я, в общем, не против. Но на
расстоянии! Что вы сюда приперлись? В таком виде? И еще на банкет собираетесь!
ЕЛЕНА СЕРГЕЕВНА. Вадик, не распаляйся. Я же говорила, что ты нормальный муж,
очень нормальный.
ВАДИМ ПЕТРОВИЧ. Кому говорила?
АНТОН НИКОЛАЕВИЧ. Мне говорила, но я это знал. А на банкет я не собирался, боже
упаси, я не люблю, когда много людей. Это шутка.
ВАДИМ ПЕТРОВИЧ. Шутка? А почему не смешно? Лена тебе что, смешно? И что это за
дурацкое определение нормальный муж?
ЕЛЕНА СЕРГЕЕВНА. А как надо?
ВАДИМ ПЕТРОВИЧ. Любимый муж, как же еще?
ЕЛЕНА СЕРГЕЕВНА. Вадик, ты меня извини, но мы так давно об этом не говорили,
очень давно.
ВАДИМ ПЕТРОВИЧ. О чем?
ЕЛЕНА СЕРГЕЕВНА. Об этом самом. Десять лет брака? Вадик? Я вижу тебя два, иногда
три раза в неделю, после девяти? Выходные ты проводишь, Бог знает где, это не
упрек, но и я тоже хочу быть любимой женой, если ты претендуешь на звание
любимый муж.
ВАДИМ ПЕТРОВИЧ. Лена! При посторонних…
ЕЛЕНА СЕРГЕЕВНА. Антон Николаевич любит меня три года! Он уже не посторонний!
Так что ты нормальный муж, а я нормальная жена и поехали на нормальный банкет,
послушаем нормальные речи, пообщаемся с нормальной Машкой, абсолютно нормальной
женой твоего начальника, вообще, проживем еще десять нормальных лет! И мне уже
будет все представляться нормальным! Все! (Выбегает из комнаты).
(Пауза).
Сцена 10
ВАДИМ ПЕТРОВИЧ. Как вы не вовремя со своей любовью.
АНТОН НИКОЛАЕВИЧ. С чужой я бы не пришел.
ВАДИМ ПЕТРОВИЧ. Это вы виноваты. Такой день и на тебе! Не думал, что так
получится.
АНТОН НИКОЛАЕВИЧ. Это хорошо.
ВАДИМ ПЕТРОВИЧ. Что? Что хорошо? Черт возьми!
АНТОН НИКОЛАЕВИЧ. Что не думали. Это большое человеческое счастье, не знать что
и как. Вообразите на минуту, как бы нам жилось, если бы мы представляли себе всю
нашу жизнь в перспективе и подробностях?
ВАДИМ ПЕТРОВИЧ. Что теперь делать? У нее и так комплекс неполноценности, а вы
еще ей любовью голову морочите!
АНТОН НИКОЛАЕВИЧ. Что вы Вадим Петрович, любовь для головы не предназначена.
(Входит Елена Сергеевна).
ЕЛЕНА СЕРГЕЕВНА. Ладно, мальчики, повеселились и хватит. Пора ехать.
ВАДИМ ПЕТРОВИЧ. Да поехали. (Подхватывает букет цветов). Ну? Ленок? такой день?
Я готовился. Не сердись. Поехали. Ты поведешь.
ЕЛЕНА СЕРГЕЕВНА. Нет. Антон Николаевич, вы поведете, вы как я помню, не
любитель?
АНТОН НИКОЛАЕВИЧ. Могу.
ЕЛЕНА СЕРГЕЕВНА. А я сегодня тоже, пожалуй, напьюсь. Такой день!
АНТОН НИКОЛАЕВИЧ. С удовольствием Елена Сергеевна!
ВАДИМ ПЕТРОВИЧ. Ты что? Так не пойдет.
ЕЛЕНА СЕРГЕЕВНА. Почему? Ты мой законный муж, Антон Николаевич меня любит и
сделал мне сегодня предложение, что тебя смущает? Мы как супруги напьемся, Антон
Николаевич, галантно воздержится, положение жениха обязывает, и отвезет наши
тела домой. Что-то не так?
ВАДИМ ПЕТРОВИЧ. Значит, Маша не пошутила? Я прибью вас!
АНТОН НИКОЛАЕВИЧ. Елена Сергеевна, выдайте нам пистолеты. Я готов. Вадим
Петрович тоже.
ЕЛЕНА СЕРГЕЕВНА. Сейчас. Положи цветы. (Елена Сергеевна выходит в другую
комнату).
АНТОН НИКОЛАЕВИЧ. Главной ценностью у человека почему-то считается жизнь. Но
сейчас мы еще раз продемонстрируем, что это не так.
ВАДИМ ПЕТРОВИЧ. Вы что совсем охренели?
(Возвращается Елена Сергеевна с двумя пистолетами).
ЕЛЕНА СЕРГЕЕВНА. Совсем и давно. Держите.
АНТОН НИКОЛАЕВИЧ. Елена Сергеевна у вас есть пустые пластиковые бутылки?
ЕЛЕНА СЕРГЕЕВНА. Сейчас посмотрю.
АНТОН НИКОЛАЕВИЧ. И скотч. Смастерим глушители, чтобы стрельбой не напугать
соседей.
(Елена Сергеевна выходит и быстро возвращается с пустыми бутылками).
ЕЛЕНА СЕРГЕЕВНА. Такие подойдут.
АНТОН НИКОЛАЕВИЧ. На раз любые подойдут.
(Антон Николаевич, берет со стола нож, отрезает от бутылки дно и приматывает
скотчем горлышко бутылки к своему пистолету).
АНТОН НИКОЛАЕВИЧ. Вот так видите? Что вы стоите Вадим Петрович?
ЕЛЕНА СЕРГЕЕВНА. Положи цветы Вадик?
(Звонит телефон. Вадим Петрович берет трубку).
ВАДИМ ПЕТРОВИЧ. Да. Да. Да. Что делаем? Готовимся. Нет, не к свадьбе.
ЕЛЕНА СЕРГЕЕВНА. Кто там? (Антон Николаевич мастерит второй прибор для
стрельбы). Вадик? Кто там?
АНТОН НИКОЛАЕВИЧ. Наверное, моя жена.
ЕЛЕНА СЕРГЕЕВНА. А… они что? Знакомы?
АНТОН НИКОЛАЕВИЧ. Мы все, так или иначе, знакомы, а на соседнем деле, тем более.
Вадим Петрович закругляйтесь Приступим.
(Вадим Петрович вешает трубку).
ВАДИМ ПЕТРОВИЧ. Мне легче вам морду набить.
АНТОН НИКОЛАЕВИЧ. Не легче, уверяю вас. Вы, конечно, покрупней меня и потяжелей,
но я вырос в плохом районе. У нас там, спортивных залов не хватало, и мы себя
отстаивали в уличных потасовках, а это иной опыт, поверьте. Кроме того, я, так
получилось, служил в морской пехоте, три года и вообще, что это за метод бить
морду? Давайте стреляться. Хороший обычай.
ВАДИМ ПЕТРОВИЧ. Идите вы к черту!
ЕЛЕНА СЕРГЕЕВНА. Вадик, ты знаком с женой Антона Николаевича? Вадик?
АНТОН НИКОЛАЕВИЧ. К барьеру! Возьмите оружие!
(Антон Николаевич вручает пистолет Вадиму Петровичу, а сам перемещается в
противоположный угол комнаты).
ВАДИМ ПЕТРОВИЧ. Лена, он издевается, у меня в пистолете резиновые пули.
АНТОН НИКОЛАЕВИЧ. У меня тоже. Но мы же отстаиваем лишь идеалы с иллюзиями, а
для этого резиновые пули в самый раз.
ЕЛЕНА СЕРГЕЕВНА. Резиновые? Тогда валяйте. Мне при любом исходе необходимо
привести себя в порядок. Вдруг судьба распорядится сделать меня вдовой и сразу
же невестой, а если нет, останусь нормальной женой.
(Елена Сергеевна выходит из комнаты).
Сцена 11
(Антон Николаевич откладывает прибор для стрельбы и начинает раздеваться).
АНТОН НИКОЛАЕВИЧ. Что вы стоите, Вадим Петрович, раздевайтесь.
ВАДИМ ПЕТРОВИЧ. Это зачем еще?
АНТОН НИКОЛАЕВИЧ. Чтоб больней было, пули то резиновые. В одежде даже синяков не
останется. Раздевайтесь.
ВАДИМ ПЕТРОВИЧ. Это… глупо, глупо. Смешно, в конце концов.
(Антон Николаевич обнажился до трусов).
АНТОН НИКОЛАЕВИЧ. Вот, и вам стало смешно. Раздевайтесь. Проведем дуэль, отстоим
честь и достоинство.
ВАДИМ ПЕТРОВИЧ. Мы же современные, цивилизованные люди, обойдемся без…
АНТОН НИКОЛАЕВИЧ. Как? Вы знаете, как обойтись? Морды бить? Не очень то
современно. А, потом простите, подозревать некоторые исторические персонажи,
выходившие к барьеру в не цивилизованности, просто неприлично. Это традиция,
зачем же мы с вами пистолеты припасали. От настоящих бандитов они не помогут,
пожалуй, наоборот. Давайте стреляться, чего уж там, раздевайтесь.
ВАДИМ ПЕТРОВИЧ. Бред.
АНТОН НИКОЛАЕВИЧ. Символ. Не все дуэли заканчивались смертоубийством, главное
участие. Раздевайтесь, долго я в трусах стоять буду.
ВАДИМ ПЕТРОВИЧ. Одевайтесь, будем стреляться в одежде.
АНТОН НИКОЛАЕВИЧ. Тогда совсем не опасно. Так хоть синяки останутся. Я же
посватался к вашей жене. Теоретически вы должны быть оскорблены.
ЕЛЕНА СЕРГЕЕВНА. (Из другой комнаты). Вадим будь мужчиной.
ВАДИМ ПЕТРОВИЧ. Вот черт! (Быстро снимает с себя одежду).
АНТОН НИКОЛАЕВИЧ. Готовы.
ВАДИМ ПЕТРОВИЧ. Готов.
АНТОН НИКОЛАЕВИЧ. К барьеру!
(Персонажи расходятся по углам комнаты).
АНТОН НИКОЛАЕВИЧ. Что-то в этом есть.
ВАДИМ ПЕТРОВИЧ. Что?
АНТОН НИКОЛАЕВИЧ. Как сейчас говорят, сакральность. Я чувствую себя настоящим
воином. Почти неандертальцем.
ВАДИМ ПЕТРОВИЧ. Я тоже чувствую себя идиотом.
(Появляется Елена Сергеевна).
ЕЛЕНА СЕРГЕЕВНА. Дайте-ка я на вас посмотрю в таком состоянии? Вы не похожи на
неандертальца, Антон Николаевич.
АНТОН НИКОЛАЕВИЧ. Спасибо, Елена Сергеевна.
ВАДИМ ПЕТРОВИЧ. А я похож?
ЕЛЕНА СЕРГЕЕВНА. Ты Вадик похож.
ВАДИМ ПЕТРОВИЧ. Точно. Если пуля попадет в глаз, это может плохо кончится.
ЕЛЕНА СЕРГЕЕВНА. А я вам, витязи, сейчас шеломы принесу. (Выходит из комнаты на
кухню).
ВАДИМ ПЕТРОВИЧ. Вы это серьезно затеяли?
АНТОН НИКОЛАЕВИЧ. Дуэль?
ВАДИМ ПЕТРОВИЧ. Нет, это… черт… сватовство.
АНТОН НИКОЛАЕВИЧ. Вас что-то смущает? Вы же за свободу.
ВАДИМ ПЕТРОВИЧ. Да. Но…
АНТОН НИКОЛАЕВИЧ. А свобода Вадим Петрович, гарантирует только свободу и больше
ничего, поэтому ей так часто и пренебрегают.
ВАДИМ ПЕТРОВИЧ. Вы либо дурак, либо очень умны.
АНТОН НИКОЛАЕВИЧ. Это вы о чем?
ВАДИМ ПЕТРОВИЧ. О вашей… непосредственности, откровенности.
(Входит Елена Сергеевна, у нее в руках две кастрюли).
ЕЛЕНА СЕРГЕЕВНА. Может быть, Антон Николаевич просто честный человек. Я
принесла. Подойдет?
АНТОН НИКОЛАЕВИЧ. Сгодится.
(Елена Сергеевна выдает кастрюли дуэлянтам).
ВАДИМ ПЕТРОВИЧ. И что делать?
АНТОН НИКОЛАЕВИЧ. Надевайте на голову, вот так. (Антон Николаевич нахлобучивает
кастрюлю себе на голову).
ВАДИМ ПЕТРОВИЧ. Вот так, значит. (Вадим Петрович делает тоже самое). И как мы
будем стрелять.
АНТОН НИКОЛАЕВИЧ.. На звук. По очереди. Я уступаю вам право первого выстрела.
Елена Сергеевна покиньте турнирное поле.
ЕЛЕНА СЕРГЕЕВНА. Ухожу. Вадик тебе удобно?
ВАДИМ ПЕТРОВИЧ. Удобно. Закрой плотно дверь и включи телевизор погромче.
ЕЛЕНА СЕРГЕЕВНА. А как я узнаю о результате?
ВАДИМ ПЕТРОВИЧ. Из новостей.
(Елена Сергеевна выходит и закрывает дверь).
Сцена 12
АНТОН НИКОЛАЕВИЧ. Сделаем так, я буду постукивать пистолетом по каске, а вы в
это момент стреляйте, договорились?
ВАДИМ ПЕТРОВИЧ. Договорились.
(Антон Николаевич стучит пистолетом по кастрюле, затем еще раз).
(Пауза).
АНТОН НИКОЛАЕВИЧ. Что же вы не стреляете?
(Звонит телефон. Вадим Петрович снимает с головы кастрюлю и берет трубку).
ВАДИМ ПЕТРОВИЧ. Да. Нет, Маша еще не выехали. Елену пригласить? Сейчас.
(Вадим Петрович проходит к двери, открывает ее).
ВАДИМ ПЕТРОВИЧ. Елена. Елена?
(Входит Елена Сергеевна).
ЕЛЕНА СЕРГЕЕВНА. Вы еще не закончили?
ВАДИМ ПЕТРОВИЧ. Лена тебе к телефону.
ЕЛЕНА СЕРГЕЕВНА. А я, было, подумала, что сватовство не состоялось и я остаюсь
при нормальном муже нормальной женой.
ВАДИМ ПЕТРОВИЧ. Вы я вижу, сговорились!
ЕЛЕНА СЕРГЕЕВНА. Успокойся, кто там?
ВАДИМ ПЕТРОВИЧ. Машка.
(Елена Сергеевна берет трубку).
ЕЛЕНА СЕРГЕЕВНА. Алле. Что происходит? Дуэль у нас происходит. Представь себе,
стоят в трусах, с кастрюлями на голове, пистолетами в руках. Что ты, какие
шутки. Отложить? Что отложить? Дуэль? Зачем? А? Компания хочет посмотреть. Еще
бы. Я сама хочу посмотреть, но меня не допускают. Что? Алло? Пропала. (Елена
Сергеевна опускает трубку). Ну что? Передумали?
АНТОН НИКОЛАЕВИЧ. Ни коим образом.
ВАДИМ ПЕТРОВИЧ. Я чувствую себя идиотом.
АНТОН НИКОЛАЕВИЧ. Это с вами впервые?
ВАДИМ ПЕТРОВИЧ. Да, впервые.
АНТОН НИКОЛАЕВИЧ. Вы счастливый человек, при нашей жизни я давно и беспробудно
чувствую себя идиотом.
ВАДИМ ПЕТРОВИЧ. Это ваше личное дело, а в чем мое счастье?
АНТОН НИКОЛАЕВИЧ. Вы научились жить, а я видимо нет.
ЕЛЕНА СЕРГЕЕВНА. Вадик заядлый охотник. Не расстается с биноклем, так же как и
вы, Антон Николаевич. Просто на неприятности он смотрит с одного конца, а на
приятное с другого.
АНТОН НИКОЛАЕВИЧ. Так и надо поступать, а я не догадался.
(Телефонный звонок. Елена Сергеевна берет трубку).
ЕЛЕНА СЕРГЕЕВНА.. Алле? Да, Маш. Подождать? Что? Компания собирается приехать
посмотреть на поединок. Хорошо, я постараюсь отложить схватку. Ждем. Вот так
стрелки, одевайтесь, не дай бог замерзнете, победитель скончается от воспаления
легких. Меня это не устраивает. Подождем гостей.
ВАДИМ ПЕТРОВИЧ. К черту всех гостей! Лена уйди!
ЕЛЕНА СЕРГЕЕВНА. Что ты кричишь!
ВАДИМ ПЕТРОВИЧ. Уйди, я сказал!
ЕЛЕНА СЕРГЕЕВНА. Хорошо, хорошо. Не волнуйся, промахнешься.
(Направляется к двери).
ЕЛЕНА СЕРГЕЕВНА. А мне нравиться этот нынче позабытый обычай. Женщину он ни к
чему не обязывает, а мужчины могут продемонстрировать натуральные достоинства.
АНТОН НИКОЛАЕВИЧ. Стремление проявлять достоинства не обязательно, можно просто
не делать пакостей.
ВАДИМ ПЕТРОВИЧ. Елена выйди! Я прошу тебя.
ЕЛЕНА СЕРГЕЕВНА. Хорошо, хорошо. Не затягивайте. Компания действительно может
скоро нагрянуть.
(Елена Сергеевна удаляется).
Сцена 13
ВАДИМ ПЕТРОВИЧ. Зачем вам это? Зачем, черт возьми. Шутка затянулась. Возможно, я
не прав, может быть я и обидел вас. Хотя если честно, ничего подобного не
испытывал и не испытываю. Так получилось. Может и неправильно, но я не виноват,
в конце концов, а вы вторгаетесь в мою жизнь! Зачем? Что это изменит? Что?
АНТОН НИКОЛАЕВИЧ. Вы не совсем верно оцениваете наши обстоятельства.
ВАДИМ ПЕТРОВИЧ. Да я вообще ничего не оцениваю. К черту оценки! Ну, было у меня
с вашей женой, ну было и дальше то что? Ну что? Это была ее инициатива. Я… ну
да, тоже не прав, но так получилось… обстоятельства. Все давно закончилось!
Зачем вам это, что это изменит? Что?
АНТОН НИКОЛАЕВИЧ. Вы знаете, Вадим Петрович, я надеюсь, что изменит. Может быть,
я и наивен, но я так вижу мир, я так устроен, я так думаю. Я знаю про ваш роман
с моей женой, и, если честно, это меня совершенно не волнует. Глупости все это.
Для вас это игра, и для нее тоже. А вашу жену, Елену Сергеевну, я люблю, и это
очень серьезно, Поверьте, это не шутка, не месть и вообще ничего дурацкого за
этим нет, кроме любви. Ничего. И мне это надо как-то решить. Иначе я не могу. Я
устал. Даже от любви устают. Простите, честное слово. Просто так получилось. И
что мне делать? Я и пошел напролом, ва банк. Как хотите, называйте.
ВАДИМ ПЕТРОВИЧ. Черт. А к чему эта стрельба.
АНТОН НИКОЛАЕВИЧ. А стрельбы еще и не было и конечно это не обязательно.
ВАДИМ ПЕТРОВИЧ. Вы говорите ей он моей романе с вашей женой?
АНТОН НИКОЛАЕВИЧ. Конечно, нет. Зачем. К моей любви это не имеет никого
отношения. Тут я сам виноват. Она догадалась о моей любви и разыграла вас. На
нее это очень похоже. Она рациональный человек. Он подумала, что мы любовники,
ну и потянула вас в объятия. В некотором смысле вы действительно не причем. Но я
не могу жить рядом с вами и … не могу. Делайте что хотите. Вот такая ситуация.
ВАДИМ ПЕТРОВИЧ. Я ваше мнение не разделяю.
АНТОН НИКОЛАЕВИЧ. Это еще не значит, что вы имеете свое собственное мнение на
сей счет.
ВАДИМ ПЕТРОВИЧ. Да ни имею.
АНТОН НИКОЛАЕВИЧ. И заметьте, я именно потому так поступил.
ВАДИМ ПЕТРОВИЧ. Как?
АНТОН НИКОЛАЕВИЧ. Пришел свататься.
ВАДИМ ПЕТРОВИЧ. Не понимаю.
АНТОН НИКОЛАЕВИЧ.. На все остальные, известные случаи, предусмотрены некие не
писаные правила поведения, на такой случай нет.
ВАДИМ ПЕТРОВИЧ. Ну и что?
АНТОН НИКОЛАЕВИЧ. А то, случаются иногда, даже в наше регламентированное время
ситуации, не имеющие стандартных известных решений и человек должен находить их
сам. Находите.
ВАДИМ ПЕТРОВИЧ. Это несправедливо.
АНТОН НИКОЛАЕВИЧ. А справедливость не всегда воздаяние, это зачастую наказание.
ВАДИМ ПЕТРОВИЧ. Я ни в чем не виноват, обычное дело все так делают.
АНТОН НИКОЛАЕВИЧ. Это не оправдание. Я поступаю не типично, тоже не оправдание.
Так будем стреляться?
ВАДИМ ПЕТРОВИЧ. Вы сумасшедший.
АНТОН НИКОЛАЕВИЧ. Это мнение большинства. Но миром движут как раз меньшая часть
человечества. Вы же образованный человек и знаете это.
ВАДИМ ПЕТРОВИЧ. Для субъекта статистика бессмысленна, как полет на Марс, если он
в этом не участвует.
АНТОН НИКОЛАЕВИЧ.. Все развлекаются по-разному, вы охотитесь, супруга моя ползает
по скалам, иногда вы делаете это вместе, ну и что с того?
ВАДИМ ПЕТРОВИЧ. Давайте все забудем. А? Давайте сделаем вид, что это шутка или
еще что-то? Если вас не волнует мои бывшие отношения с вашей женой, то нет
проблемы…
АНТОН НИКОЛАЕВИЧ. Есть. Я люблю вашу жену…
ВАДИМ ПЕТРОВИЧ. Но это же бред, иллюзия… абстракция, идея.
АНТОН НИКОЛАЕВИЧ. Поживите с это идей три года. А, кроме того, идея сильнее
факта.
ВАДИМ ПЕТРОВИЧ. Это почему же.
АНТОН НИКОЛАЕВИЧ. Потому что идеи живут внутри нас, а факт только снаружи. К
тому же факт вещь кратковременная, и, как правило, всегда в прошлом, а идеи
почти процесс, живут долго и заразительны. А самое главное их гораздо меньше
фактов, оттого они ценнее.
(Открываться дверь на пороге Елена Петровна).
ЕЛЕНА СЕРГЕЕВНА. Вы так и не начали? Я уже было, собралась оказывать первую
помощь пострадавшим.
ВАДИМ ПЕТРОВИЧ. Ты не психиатр.
Сцена 14
(Телефонный звонок).
ВАДИМ ПЕТРОВИЧ. Елена возьми трубку.
ЕЛЕНА СЕРГЕЕВНА. Это вероятно жена Антона Николаевича.
ВАДИМ ПЕТРОВИЧ. Возьми трубку.
ЕЛЕНА СЕРГЕЕВНА. Тебе нечего сказать?
ВАДИМ ПЕТРОВИЧ. Возьми трубку.
ЕЛЕНА СЕРГЕЕВНА. Пригласить ее в секунданты?
ВАДИМ ПЕТРОВИЧ. Возьми трубку!
ЕЛЕНА СЕРГЕЕВНА. Хорошо, хорошо. Я понимаю в трусах разговаривать неудобно.
Особенно с пистолетом в руках и, особенно с бывшей любовницей.
ВАДИМ ПЕТРОВИЧ. Ты что знаешь? Подслушала?
ЕЛЕНА СЕРГЕЕВНА. Слышала, но я и так знала.
(Телефон умолкает).
ВАДИМ ПЕТРОВИЧ. Знала?
ЕЛЕНА СЕРГЕЕВНА. А ты как думаешь? Ты нормальный муж, я нормальная жена, что
тебя смущает?
ВАДИМ ПЕТРОВИЧ. Да! Да! Потому что у тебя комплекс неполноценности!
ЕЛЕНА СЕРГЕЕВНА. Он мешает жить только мне. Зато твой комплекс полноценности
затрудняет жизнь всем остальным.
(Телефонный звонок. Вадим Петрович хватает трубку).
ВАДИМ ПЕТРОВИЧ. Да. Да. Полный сумасшедший дом! Да. Приходи и забери своего
мужа! Не пойдешь! Он не малахольный! Как ты мне рассказывала! Нет, он мне не
понравился, нет. Он знал о наших отношениях. Да вот так. Что молчишь? Дать ему
трубку? Хорошо. Антон Николаевич, вас.
АНТОН НИКОЛАЕВИЧ. Алле? Ты закончила с моим гардеробом. Тапочки оставила,
спасибо. Что не сказал? А что я должен был сказать? Что ни будь? Тома, это
скучно, как только люди научились говорить, они уже все сказали, так, что я
предпочитал помалкивать. Все. Тапочки все-таки оставь. Пока.
ЕЛЕНА СЕРГЕЕВНА. Она не придет?
АНТОН НИКОЛАЕВИЧ. Нет. Это внесет еще большую бессмысленность в ситуацию.
ЕЛЕНА СЕРГЕЕВНА. Вы же говорили, что она человек рациональный может, подскажет,
что ни будь.
АНТОН НИКОЛАЕВИЧ. В любви рассудок обуза и предатель. Обойдемся.
ЕЛЕНА СЕРГЕЕВНА. Так вы будете стреляться?
ВАДИМ ПЕТРОВИЧ. Нет.
АНТОН НИКОЛАЕВИЧ. Пожалуй, нет. Будет больно, но совсем не смешно.
ЕЛЕНА СЕРГЕЕВНА. Тогда оденьтесь. Вдруг завалиться компания, а вы оба в трусах.
Могут подумать разное.
АНТОН НИКОЛАЕВИЧ. Это ничего. Они за тем и едут.
(Оба дуэлянта быстро одеваются).
ЕЛЕНА СЕРГЕЕВНА.. Они решат, что вы пришли свататься не ко мне.
ВАДИМ ПЕТРОВИЧ. Наверняка.
АНТОН НИКОЛАЕВИЧ. Хорошая у вас компания.
ВАДИМ ПЕТРОВИЧ. Соседи тоже ничего.
ЕЛЕНА СЕРГЕЕВНА. Ты про Антона или его жену.
ВАДИМ ПЕТРОВИЧ. Ты уже называешь его по имени.
ЕЛЕНА СЕРГЕЕВНА. А ты что? Тамару Михайловну и постели называл по имени
отчеству?
ВАДИМ ПЕТРОВИЧ. Так значит, все уже было и это только комедия.
АНТОН НИКОЛАЕВИЧ. Я же говорил, что Вадим Петрович не поверит в вашу
непричастность.
ЕЛЕНА СЕРГЕЕВНА. А ты знаешь, я уже немного сожалею, что ничего не произошло.
Да. Не смотри на меня так, не смотри. Иногда я начинаю думать, что Машка права,
в своем отношение к этому интимному мероприятию. Свобода, как ты любишь
утверждать: "Не мы такие жизнь такая".
ВАДИМ ПЕТРОВИЧ. Я имею в виду совсем другое.
АНТОН НИКОЛАЕВИЧ. Верность была бы простым и легким делом, если бы мы и мир
вокруг нас не менялся.
ВАДИМ ПЕТРОВИЧ. Лена это была глупость, легкомыслие, я не знаю. Все не серьезно.
Я люблю тебя и хочу жить с тобой.
ЕЛЕНА СЕРГЕЕВНА. А вот я сегодня серьезно задумалась, люблю ли я тебя.
ВАДИМ ПЕТРОВИЧ. Но я то тебя люблю!
ЕЛЕНА СЕРГЕЕВНА. Антон Николаевич утверждает тоже самое. И ты знаешь, я ему
верю. А тебе, почему-то не очень.
ВАДИМ ПЕТРОВИЧ. Но мы живем десять лет! Десять! Разве можно все зачеркнуть.
ЕЛЕНА СЕРГЕЕВНА. Все конечно нет. Я не собираюсь утилизировать твои веши, как
это сделала супруга Антона Николаевича. И он, кстати, даже глазом не моргнул.
ВАДИМ ПЕТРОВИЧ. Да ты посмотри на него, посмотри! На бомжа похож! Завтра она
вышибет его из квартиры, и он станет настоящим бомжем. Ты сама всегда говорила,
что у меня нет недостатков, а у него уже есть!
ЕЛЕНА СЕРГЕЕВНА. Может быть я заблуждалась? Если нет недостатков, возможно, нет
и достоинств.
ВАДИМ ПЕТРОВИЧ. Ты заговариваешься, мы хорошо жили! Десять лет, десять лет!
ЕЛЕНА СЕРГЕЕВНА. Это ты хорошо жил, возможно. А ты знаешь, последние годы мне
казалось, ты, конечно, извини, но даже наш секс… что-то вроде трудовой
повинности, нет?
ВАДИМ ПЕТРОВИЧ. Нет, ну конечно нет.
ЕЛЕНА СЕРГЕЕВНА. А теперь я понимаю почему.
ВАДИМ ПЕТРОВИЧ. Ты не права.
АНТОН НИКОЛАЕВИЧ. Может чайку попьем?
ЕЛЕНА СЕРГЕЕВНА. Сейчас поставлю.
ВАДИМ ПЕТРОВИЧ. Да подождите вы с чаем!
ЕЛЕНА СЕРГЕЕВНА. И за чаем подождать можно.
ВАДИМ ПЕТРОВИЧ. О-о-й.
(Елена Сергеевна выходит на кухню).
Сцена 15
ВАДИМ ПЕТРОВИЧ. Уходите! Немедленно! (Телефонный звонок. Вадим Петрович хватает
трубку). Или я за себя не отвечаю! Да! Да! Уже не отвечаю! Как едете! Ты что
спятила? Не ты? Жена начальника? Маша сделай что угодно… но нет, нельзя сейчас
приезжать. Нельзя! Я прошу тебя! Сделай, что ни будь! Сделай! Едете… понятно.
(Вешает трубку). Они едут. Человек двадцать. Уходите, Антон Николаевич, прошу
вас.
АНТОН НИКОЛАЕВИЧ. Вы же хотели внимания, спич заготовили…
(Входит Елена Сергеевна с подносом).
ЕЛЕНА СЕРГЕЕВНА. Действительно подкорректируешь его немного, и все получат
удовольствие. На твоей карьере я думаю, это никак не скажется.
ВАДИМ ПЕТРОВИЧ. И что я должен сказать?
(Телефонный звонок).
АНТОН НИКОЛАЕВИЧ. Это, вероятно, моя жена, ответьте Вадим Петрович.
ЕЛЕНА СЕРГЕЕВНА. Ей я думаю, ты найдешь что сказать.
(Вадим Петрович берет трубку).
ВАДИМ ПЕТРОВИЧ. Да. Что делаем? Чай собираемся пить. Да все. Хочешь подойти?
Составить компанию? Давай. Сейчас явятся еще человек двадцать, тоже
полюбопытствовать. Нет, не помешаешь. Уже все равно.
(Вешает трубку).
ЕЛЕНА СЕРГЕЕВНА. Антон Николаевич, варенье? Абрикосовое, я сама варила.
АНТОН НИКОЛАЕВИЧ. С удовольствием.
ЕЛЕНА СЕРГЕЕВНА. Она придет?
ВАДИМ ПЕТРОВИЧ. Да, придет.
ЕЛЕНА СЕРГЕЕВНА. И все-таки вы, Антон Николаевич, были не правы.
АНТОН НИКОЛАЕВИЧ. Когда?
ЕЛЕНА СЕРГЕЕВНА. Когда утверждали, что в любви комедий не бывает.
АНТОН НИКОЛАЕВИЧ. Для возлюбленных не бывает. Для зрителей сколько угодно.
ВАДИМ ПЕТРОВИЧ. Что мы делать будет?
ЕЛЕНА СЕРГЕЕВНА. Я, видимо, угощать гостей вареньем и всем что надеться.
АНТОН НИКОЛАЕВИЧ. Я, вероятно, буду рассказывать о любви, и с удовольствуем. А
Тома не сказала, чем она собирается заниматься?
ВАДИМ ПЕТРОВИЧ. Не сказала.
АНТОН НИКОЛАЕВИЧ. А что она вам вообще обо мне рассказывала?
ВАДИМ ПЕТРОВИЧ. Что?
АНТОН НИКОЛАЕВИЧ. Это не для меня. Расскажите Елене Сергеевне.
ВАДИМ ПЕТРОВИЧ. Тебе интересно?
ЕЛЕНА СЕРГЕЕВНА. А она что-то рассказывала?
ВАДИМ ПЕТРОВИЧ. Рассказывала, всегда рассказывают.
ЕЛЕНА СЕРГЕЕВНА. Всегда, значит?
ВАДИМ ПЕТРОВИЧ. Ты меня не правильно поняла…
ЕЛЕНА СЕРГЕЕВНА. Предлагаю мирную формулировку, я не все поняла, комплекс
мешает.
ВАДИМ ПЕТРОВИЧ. Лена…
ЕЛЕНА СЕРГЕЕВНА. Успокойся, тебе сегодня придется еще много говорить.
ВАДИМ ПЕТРОВИЧ. У нас выпить есть?
ЕЛЕНА СЕРГЕЕВНА. Они разве не принесут с собой?
ВАДИМ ПЕТРОВИЧ. Принесут, но так, для вдохновения.
ЕЛЕНА СЕРГЕЕВНА. Надо спрятать пистолеты.
ВАДИМ ПЕТРОВИЧ. Спрячь. Как ты его вообще нашла.
(Елена Сергеевна подбирает инструменты для стрельбы и скрывается в соседней
комнате).
ВАДИМ ПЕТРОВИЧ. Послушайте, Антон Николаевич.
АНТОН НИКОЛАЕВИЧ. Слушаю вас.
ВАДИМ ПЕТРОВИЧ. Давайте не будем обострять ситуацию.
АНТОН НИКОЛАЕВИЧ.. А у нас, по-моему, все спокойно.
ВАДИМ ПЕТРОВИЧ. Я имею в виду не афишировать. Представим все как шутку,
розыгрыш, ну, мол, так получилось. А?
АНТОН НИКОЛАЕВИЧ. А я и не собираюсь.
ВАДИМ ПЕТРОВИЧ. Отлично, договорились.
(Возвращается Елена Сергеевна).
ЕЛЕНА СЕРГЕЕВНА. У тебя, Вадик, есть план, сценарий?
ВАДИМ ПЕТРОВИЧ. Нет, но попробуем.
АНТОН НИКОЛАЕВИЧ. Да не надо ничего пробовать. Надо говорить правду, как есть,
все равно никто не поверит.
ЕЛЕНА СЕРГЕЕВНА. Но я же поверила. А ты Вадик поверил?
ВАДИМ ПЕТРОВИЧ. Я? Как это?
ЕЛЕНА СЕРГЕЕВНА. Ты поверил, что Антон пришел ко мне свататься?
ВАДИМ ПЕТРОВИЧ. Да.
ЕЛЕНА СЕРГЕЕВНА. Я, действительно, недооценивала вас Антон Николаевич, все
поверили.
АНТОН НИКОЛАЕВИЧ. А они не поверят, кроме моей жены, конечно.
ЕЛЕНА СЕРГЕЕВНА. Это почему?
АНТОН НИКОЛАЕВИЧ. Потому что им все равно. Сейчас всем все равно. Их это не
касается, поэтому и не поверят. А если и поверят, для нас также ничего не
измениться, вот увидите.
ВАДИМ ПЕТРОВИЧ. Вы не знаете моего шефа.
ЕЛЕНА СЕРГЕЕВНА. А особенно его жену.
АНТОН НИКОЛАЕВИЧ. Вы как я понимаю, хотели немного себя пропиарить?
ВАДИМ ПЕТРОВИЧ. В общем да.
АНТОН НИКОЛАЕВИЧ. Тогда все в порядке. Все получат удовольствие.
ВАДИМ ПЕТРОВИЧ. А потом?
ЕЛЕНА СЕРГЕЕВНА. А потом наше личное дело.
ВАДИМ ПЕТРОВИЧ. Наше это чье?
ЕЛЕНА СЕРГЕЕВНА. Я неверно выразилась, мое личное дело.
ВАДИМ ПЕТРОВИЧ. Ты что все это серьезно?
ЕЛЕНА СЕРГЕЕВНА. Вполне, поскольку трагедия не состоялась, а обращать все в
комедию я тоже не намерена.
АНТОН НИКОЛАЕВИЧ. Позвольте мне на минутку удалиться.
ЕЛЕНА СЕРГЕЕВНА.. Пожалуйста.
(Антон Николаевич выходит).
ВАДИМ ПЕТРОВИЧ. Лена, послушай меня, пожалуйста. Ну, прости меня, прости. Глупо
получилось. Прости. Я… не хотел. Прости. Я все объясню.
ЕЛЕНА СЕРГЕЕВНА. Начни с комплекса.
ВАДИМ ПЕТРОВИЧ. Ну, что ты придираешься к словам.
ЕЛЕНА СЕРГЕЕВНА. Ты прав, к словам придираться не следует. А дела вообще лучше
не замечать. Чем я и занималась много лет. Все. Помолчи. Я не хочу об этом
говорить.
ВАДИМ ПЕТРОВИЧ. Он нездоровый человек, Лена…
ЕЛЕНА СЕРГЕЕВНА. Что ты? У него есть официальная справка, а у тебя есть?
ВАДИМ ПЕТРОВИЧ. Есть. Конечно, есть.
ЕЛЕНА СЕРГЕЕВНА. Покажи.
ВАДИМ ПЕТРОВИЧ. Ты что мне, не веришь?
(Входит Антон Николаевич. Звонит телефон).
ЕЛЕНА СЕРГЕЕВНА. Возьми трубку.
(Вадим Петрович отвечает).
ВАДИМ ПЕТРОВИЧ. Да. Нет еще не прибыли. Антона Николаевича? Что? Спроси сама.
Мне не удобно. Антон Николаевич?
АНТОН НИКОЛАЕВИЧ.. (Антон Николаевич с чашкой чая в руке). Пожалуйста, Вадим
Петрович, ответьте за меня, я вам доверяю.
ВАДИМ ПЕТРОВИЧ. Она спрашивает, что вам принести?
АНТОН НИКОЛАЕВИЧ. Домашние тапочки.
ВАДИМ ПЕТРОВИЧ. Домашние тапочки.
АНТОН НИКОЛАЕВИЧ. Если они еще живы.
ВАДИМ ПЕТРОВИЧ. Да, домашние тапочки. (Вешает трубку). Скоро придет.
ЕЛЕНА СЕРГЕЕВНА. Ты знаешь, Вадик, а я даже ревности не испытываю. Сама
удивляюсь.
АНТОН НИКОЛАЕВИЧ. Я тоже не испытывал.
ЕЛЕНА СЕРГЕЕВНА. Но вы были влюблены, а я не понятно почему.
АНТОН НИКОЛАЕВИЧ. Я любил, это совсем другое.
ВАДИМ ПЕТРОВИЧ. Ну, это уже не прилично. Я муж, в конце концов.
АНТОН НИКОЛАЕВИЧ. Ничего, сейчас придет моя жена.
ЕЛЕНА СЕРГЕЕВНА. И приличия будут соблюдены. А когда явится группа поддержки,
условности можно будет совсем забыть.
ВАДИМ ПЕТРОВИЧ. А зачем вам домашние тапочки?
АНТОН НИКОЛАЕВИЧ.. Это, видимо, единственное, что у меня осталось.
ВАДИМ ПЕТРОВИЧ. Лена, вы что договорились? Он собирается жить с нами?
АНТОН НИКОЛАЕВИЧ. Я просто хочу произвести впечатления на ваших гостей,
тапочками.
ЕЛЕНА СЕРГЕЕВНА. Впечатлений у них будет предостаточно.
ВАДИМ ПЕТРОВИЧ. Лена, ты, надеюсь, не собираешься разрушать нашу семью?
ЕЛЕНА СЕРГЕЕВНА. Из-за тапочек? Нет, конечно.
ВАДИМ ПЕТРОВИЧ. Причем тут тапочки?
ЕЛЕНА СЕРГЕЕВНА. А ты что предлагаешь нам жить втроем? Или может быть вчетвером?
Антон Николаевич, ваша жена согласиться?
АНТОН НИКОЛАЕВИЧ. Об это лучше спросить у Вадима Петровича.
ВАДИМ ПЕТРОВИЧ. Почему я должен отвечать за вашу жену?
АНТОН НИКОЛАЕВИЧ. Вы ее знаете не хуже меня.
ВАДИМ ПЕТРОВИЧ. Лена это надо немедленно прекратить. Шеф с женой придет и еще
полно народу, а мы будем выяснять отношения?
ЕЛЕНА СЕРГЕЕВНА. Так они за этим и едут.
ВАДИМ ПЕТРОВИЧ. Вы провокатор. Может я и ошибся…
ЕЛЕНА СЕРГЕЕВНА. Ты на счет жены Антона Николаевича?
ВАДИМ ПЕТРОВИЧ. Да. Наверняка ошибся.
ЕЛЕНА СЕРГЕЕВНА. Ты скажешь это Тамаре Михайловне?
ВАДИМ ПЕТРОВИЧ. Что?
ЕЛЕНА СЕРГЕЕВНА. Про ошибку.
ВАДИМ ПЕТРОВИЧ. Да ошибка! А вы этим пользуетесь! Вы мстите, хотите разрушить
мою семью! Ваша не сложилась и поэтому…
АНТОН НИКОЛАЕВИЧ. Нет.
ВАДИМ ПЕТРОВИЧ. Что нет?
АНТОН НИКОЛАЕВИЧ. Не поэтому. Просто я люблю Елену Сергеевну, просто люблю. И
все. Все. Более ничего нет. Люблю и хочу быть рядом с ней.
ВАДИМ ПЕТРОВИЧ. Но она вас не любит! Это вы понимаете?
АНТОН НИКОЛАЕВИЧ. Конечно, понимаю. Но может быть… Может такое быть? Елена
Сергеевна?
ЕЛЕНА СЕРГЕЕВНА. Не знаю.
АНТОН НИКОЛАЕВИЧ. И я не знаю.
ВАДИМ ПЕТРОВИЧ. Вот видите!
АНТОН НИКОЛАЕВИЧ. Вижу. Вижу, что не знает. Но зато теперь она знает, что я… ее
люблю. Вы это понимаете.
ВАДИМ ПЕТРОВИЧ. Не хочу я ничего понимать.
АНТОН НИКОЛАЕВИЧ. И не надо. Не обязательно. Главное чтобы она это понимала.
ВАДИМ ПЕТРОВИЧ. Лена, ты понимаешь?
ЕЛЕНА СЕРГЕЕВНА. Я? Ты знаешь… понимаю.
ВАДИМ ПЕТРОВИЧ. А я не понимаю! Не понимаю!
ЕЛЕНА СЕРГЕЕВНА. Ну и что?
ВАДИМ ПЕТРОВИЧ. Как это что?
ЕЛЕНА СЕРГЕЕВНА. Разве мы всегда все понимаем?
(Настойчивый звонок в дверь).
ЕЛЕНА СЕРГЕЕВНА. Открывай.
ВАДИМ ПЕТРОВИЧ. А почему я?
АНТОН НИКОЛАЕВИЧ. Давайте я открою.
ЕЛЕНА СЕРГЕЕВНА. Откройте, Антон Николаевич, они явились посмотреть, прежде
всего, на вас. Надеюсь, ваша жена в группе.
АНТОН НИКОЛАЕВИЧ. Не сомневаюсь. (Антон Николаевич идет к двери, на секунду
останавливается). По-моему получилось как нельзя удачно. Вы не находите Вадим
Петрович?
ВАДИМ ПЕТРОВИЧ. Что получилось?
АНТОН НИКОЛАЕВИЧ. Мое сватовство.
ВАДИМ ПЕТРОВИЧ. Не нахожу. Почему я вообще должен что-то искать?
ЕЛЕНА СЕРГЕЕВНА. Что тебе искать у тебя все есть.
АНТОН НИКОЛАЕВИЧ. А мне кажется удачно. Вы получите внимание начальства,
наверняка больше чем ожидали и при желании еще и любовницу вернете. А может быть
чем, в конце концов, черт не шутит? А? Ваши сослуживцы и руководство накуражатся
вдоволь. Что еще нужно сытым людям?
ВАДИМ ПЕТРОВИЧ. А вы что думаете получить?
АНТОН НИКОЛАЕВИЧ. Я, Вадим Петрович, человек архаичный (настырный звонок в
дверь), убежден, мужчины себя только предлагают, выбирают женщины. Как вы
считаете? Елена Сергеевна?
Занавес.
3 марта 2005 года - 29 марта 2005 года.
Владимир Кочетков.
